Плотское желание

Джеймс М. Р.

— Она забинтована. — Я быстро перемешиваю напиток и подношу его ей. — Но ты можешь посмотреть позже.

— Мм. — Она берет напиток, поднося его ко рту. Она следит за тем, чтобы я заметил, как она поджимает губы по краям, все для того и сделано специально, чтобы быть как можно более соблазнительной, чтобы возбудить меня. Обычно это работает как шарм.

Но не сегодня.

Черт возьми, перестань думать об Эмме. Я укоряю себя, садясь на диван и пытаясь сосредоточиться на женщине, которая сидит передо мной, красивая и желанная. Эмма разозлилась на меня за то, что я даже попытался дать ей свой номер. Не было ни малейшего намека на то, что она заинтересована.

А значит, совершенно жалко, что мои мысли постоянно возвращаются к ней.

— Мне сегодня позвонили, — говорит Кейтлин, делая еще один глоток своего напитка. — Эта мыльная опера. Это не то, чтобы большая роль или что-то в этом роде, и это не совсем то, чем я хочу заниматься, но я чувствую, что это может меня куда-то привести...

Я киваю, обнаруживая, что мне трудно сосредоточиться. Мои мысли постоянно возвращаются к Эмме, к тому, как легко было разговаривать с ней, пока она работала, как она владела разговором. Все, что она делала, не было направлено на то, чтобы потворствовать мне или привлекать меня - скорее наоборот.

Глядя на Кейтлин, я не могу не поразиться тому, насколько фальшивым кажется все в ней. Не только ее внешность: наращенные волосы, пухлые губы и искусственно увеличенные сиськи, но и все остальное. Ее отношение, ее смех, ее фальшивый энтузиазм по поводу потенциальной роли, которая, как я прекрасно знаю, на самом деле не является тем, чего она хочет. Я бы предпочел услышать от нее, что, как бы она ни была счастлива получить что-то, небольшая роль в мыльной опере – это не совсем то, на что она рассчитывала. Я бы предпочел получить от нее хоть что-то, что выглядело бы искренним.

Все в Эмме было искренним, почти до мелочей. Она скорее разозлила бы меня, чем потворствовала мне. Она не стеснялась говорить мне, когда разговор заходил дальше, чем ей хотелось. И все, что касалось ее красоты, было просто, как будто она никогда не задумывалась об этом.

В моей постели никогда не было такой девушки, как Эмма. Все они были одной версией Кейтлин или другой, и до этого момента я никогда не осознавал, насколько все это было неудовлетворительным и ненастоящим.

Кейтлин допивает свой напиток и ставит его на одну из мраморных подставок на журнальном столике.

— Ты можешь сделать мне еще один, — предлагает она. — Или, если ты предпочитаешь, чтобы я немного уделила тебе внимание...

Ее взгляд устремляется на мои колени, и я понимаю, что именно она предлагает. Мне нужно только прошептать слова поощрения, и она опустится на колени между моих ног, а ее наманикюренные пальчики обхватят мой член, когда она погрузит его в тепло своего рта.

Я должен быть твердым при одной только мысли об этом. Но вместо этого я чувствую скуку.

— Вообще-то..., — колеблюсь я. — Я очень устал. Татуировка отняла у меня больше сил, чем я предполагал. Будет лучше, если ты просто отправишься домой.

У Кейтлин нет ничего похожего на покер-фейс. Шок в ее выражении лица совершенно очевиден, пока она смотрит на меня, сидя неподвижно, словно ожидая, что я передумаю. Она явно не может поверить, что я прошу ее уйти, не насладившись тем, что она предлагает.

— Я позвоню тебе, — говорю я ей так искренне, как только могу. Я не совсем уверен, что позвоню, но знаю, что это то, что она хочет услышать. — Я просто слишком устал, чтобы быть хорошей компанией сегодня вечером.

— Я думаю, что твоя компания – это прекрасно. — Кейтлин вздрагивает ресницами, наклоняясь вперед. — И если ты устал, я не против просто позаботиться о тебе...

— Думаю, я просто отправлюсь в постель. Спать, — уточняю я. — Тебе будет не очень весело.

Она колеблется, и на мгновение я думаю, что мне придется сказать ей, чтобы она убиралась к черту. Это не мой обычный стиль, но я чувствую, что мое терпение иссякает. Но прежде, чем я успеваю прибегнуть к этому, она встает с выражением явного разочарования на лице и тянется за своим клатчем.

— Тогда увидимся позже, — говорит она, прикусывая губу, прежде чем повернуться и уйти.

Я чувствую облегчение, когда слышу, как за ней закрывается дверь. Честно говоря, мне немного не по себе, но не настолько, чтобы не радоваться тому, что я сказал ей уйти. Я допиваю последний стакан, встаю и морщусь от напряжения в спине. Мне нужно ополоснуться в душе, а потом решить, как я буду спать сегодня на животе.

Поднявшись наверх, я осторожно снимаю рубашку и расстегиваю пояс, бросая телефон на кровать. Уютное тепло душа звучит все лучше и лучше, и я быстро раздеваюсь, уже собираясь направиться в ванную, как вдруг мой телефон звонит.

Я резко выдыхаю, почти уверенный, что это снова Кейтлин. Но когда я смотрю на него, готовый проигнорировать звонок, то вижу вместо ее номера - неизвестный.

Нет рационального объяснения тому, что я чувствую, когда беру трубку и отвечаю на звонок. Я уже готов спросить, не Эмма ли это, как вдруг слышу низкий, задыхающийся стон и замираю на месте.

Этого не может быть...

— Черт... — снова раздается стон, а затем голос, который безошибочно принадлежит Эмме. Мой член, совершенно не заинтересованный в предыдущих заигрываниях Кейтлин, напрягается так быстро, что у меня на мгновение кружится голова.

Не успев додумать эту мысль, я включаю громкую связь и кладу телефон на кровать. Эмма снова стонет, и я слышу влажный звук того, что в нее, несомненно, что-то заталкивают.

На какой-то ужасный момент я думаю, что она случайно позвонила мне, пока трахается с кем-то другим. Но больше никого не слышно, и когда она снова застонала, я точно знаю, что произошло.

Она случайно набрала меня, пока сама себя трахала.

Мой член запульсировал, он стал таким твердым, что едва не шлепается о мой пресс от возбуждения. Я без раздумий обхватываю его рукой, стискиваю зубы, чтобы не шуметь, и скольжу рукой вниз, поглаживая большим пальцем набухшую головку. Из меня уже течет сперма, возбуждение вернулось с прежней силой, и все, о чем я могу думать, это как должна выглядеть сейчас Эмма, обнаженная и распростертая на кровати, когда она трахает себя.

— О, о боже... — Она стонет от удовольствия, и от этих влажных толчков мне становится почти больно от необходимости быть этими толчками внутри нее прямо сейчас. Я подаюсь вперед, насаживаясь на свой кулак, слушая, как она мастурбирует, и от этого мое желание только усиливается. Мне уже давно не нужно дрочить, чтобы удовлетворить себя, всегда есть кто-то, кто готов прийти, чтобы поваляться на простынях, и я не помню, чтобы это когда-нибудь было так хорошо. Мне требуется все, чтобы не застонать, пока я провожу ладонью по головке своего ноющего члена, зная, что, если я издам хоть звук, она поймет, что натворила.