Плотское желание
Шрифт:
Но это не меняет того факта, что наши отношения – это тикающие часы.
Это лишь меняет то, насколько больно это будет в конечном итоге.
16
ДАНТЕ
С того самого момента, как Эмма покидает мой пентхаус на следующее утро, я хочу увидеть ее снова. Я никогда ни к кому не испытывал таких чувств. У меня никогда не оставалась женщина на ночь, но после того, как мы с Эммой, задыхаясь и потея, упали на простыни, я не мог представить, что попрошу ее уйти. Я хотел, чтобы она осталась здесь навсегда, чтобы ее голова лежала рядом с моей, а ее темные волосы путались вокруг ее лица.
Утром я проснулся раньше нее и некоторое время просто наблюдал за ней. Она выглядела красивой, умиротворенной, макияж, нанесенный накануне вечером, все еще лежал на ее глазах, а волосы все еще вились. Мне хотелось протянуть руку и провести пальцами по линии ее руки, по изгибу плеча, по острому углу ключицы. Я хотел снова и снова касаться каждого ее сантиметра, как карты, которую не терпится изучить.
Секс с ней ничуть не притупил моего желания. С каждым разом, когда я с ней, я хочу ее все больше. Это как тяга, зависимость, которая поселилась в моих костях, и единственное, что может облегчить ее, это то, что она со мной.
Но, к сожалению, следующий раз произойдет только через неделю.
Мой желудок скручивается, когда я вспоминаю, почему это происходит, вытесняя из головы все хорошие воспоминания об Эмме, просыпающейся в моей постели, и о том, какая она мокрая в душе, заменяя их стрессом от того, что ждет меня впереди.
Дон Фонтана, глава сицилийской семьи, находится в Лос-Анджелесе. Он здесь со своим подчиненным, якобы в "отпуске", но мы с братьями должны поужинать с ним. Я предложил устроить ужин в семейном особняке, но Фонтана отказался, настояв на том, чтобы мы встретились в ресторане, который принадлежит ему.
Это демонстрация власти, и я не питаю иллюзий, что это что-то другое. Я отвожу нашу семью от старых порядков, и Фонтана хочет напомнить мне, кто здесь главный. Но я не боюсь его.
У него есть власть лишить меня членства в Семье, но не более того. Он не может отнять состояние, которое накопил мой отец и разделил между мной и моими братьями и сестрой, и он не может отнять мою фамилию, на которой я строю собственную империю. Это одна из причин, по которой я хочу вытащить нас из нелегального дерьма - я не хочу, чтобы Фонтана имел надо мной такую власть. Если наша империя не построена на фундаменте связей, которые он может разорвать, то его доброжелательность и одобрение не будут иметь значения.
Я не намерен позволить ему увидеть, как я дрогну.
К сожалению, это означает, что у меня не так много времени, чтобы позволить Эмме занять мои мысли. Я отправляю ей сообщение, чтобы она знала, что я надеюсь, что она благополучно добралась до дома, и получаю в ответ короткий ответ:
ЭММА: Все в порядке. Спасибо, что спросил. Увидимся на выходных.
Вот и все. Ни намека на то, что она хочет увидеть меня до этого, ни даже намека на продолжение нашего разговора. Я чувствую, как она отстраняется, отдаляется от меня, и это полная противоположность тому, чего я хочу. Но если не пойти в ее салон, что, как я знаю, ее расстроит, или поехать к ней домой, чего она наверняка тоже не хочет, то я мало что могу сделать прямо сейчас. А мне нужно сосредоточиться на визите Фонтаны и на том, что это значит для моей семьи.
Аиды нет, но ее все равно не приняли бы - еще одна грань мафии старой школы, которую я не одобряю. Насколько я понимаю, она имеет такое же право знать, что происходит в делах нашей семьи, как и все остальные, но Фонтана так не считает. Скорее всего, он даже не пустит ее на порог. Ходят слухи, что его дочь в последнее время имеет в семье больше влияния, чем обычно полагается женщине на Сицилии, но все это делается под прикрытием ее мужа, младшего босса Фонтаны.
Фонтана никогда бы не позволил женщине сесть по правую руку от себя, даже своей дочери.
Лоренцо, Кармин и я выезжаем к месту встречи - итальянскому ресторану, отмеченному звездами Мишлен, которым владеет Фонтана. Кармин в кои-то веки прилично одет, я в этом убедился, а Лоренцо выглядит как сын мафиози. Я знаю, что он с нетерпением ждет этой встречи. Если бы он управлял семьей Кампано, мы бы не стали удаляться от Сицилии. Он скорее будет в кармане у Фонтаны, чем вне его.
Вокруг ресторана усиленная охрана. Он закрыт на время встречи, и я не могу удержаться, чтобы не закатить глаза на шоу, которое устраивает Фонтана. Это напоминает времена, когда боссы мафии собирались в задних комнатах пиццерий и бистро, которые они держали, чтобы скрыть свой незаконный бизнес, но в гораздо более широком масштабе, чтобы напомнить нам о своей власти и богатстве. Что ничто не сможет подорвать его место в Семье, как бы кто ни старался. А многие пытались.
Нас проводят на верхний этаж, откуда открывается вид на чистейшую кухню и город за ее пределами. Фонтана сидит во главе большого круглого стола, перед ним на деревянной доске лежит буханка хлеба с блюдом оливкового масла и травами. Рядом с тарелкой стоит бокал красного вина, и он тихо разговаривает с кем-то, сидящим рядом с ним, - смуглым светловолосым мужчиной в безупречно сшитом костюме.
Я сразу же узнаю этого человека - Андре Леоне. Зять Фонтаны и его новый подчиненный.
— Дон Кампано! — Фонтана поднимается со своего места, произносит мое имя с веселостью, которая, как я знаю, совершенно фальшива, и протягивает мне руку для рукопожатия. — Я рад, что мы смогли встретиться. Присаживайся.
В его голосе слышится веселье, но это не приглашение. Если я попытаюсь уйти, он воспримет это как оскорбление, и за это придется заплатить. Я знаю это так же хорошо, как и все остальное.
— Рад видеть вас снова. — Ложь легко слетает с моего языка, это та фальшивая банальность, которую меня всю жизнь учили произносить в случае необходимости. — Вы, конечно, помните моих братьев.
— Конечно. Лоренцо и Кармин. Рад видеть и вас. — Фонтана повторяет за мной, и в ушах звенит фальшь. Никто ничего не имеет в виду. Фонтана был бы счастлив видеть меня мертвым, если бы я хоть как-то противостоял ему, а я не испытываю к нему любви. Он видит во мне пятно на фамилии, разрушающее все, над чем трудились три последних поколения, и если бы он мог остановить меня, то сделал бы это.
Мне до боли хочется увидеть Эмму. Сидеть в ее теплой кухне и наблюдать за ее движениями. Сидеть рядом с ней на пляже. Слушать, как она говорит со мной об искусстве, как рисует его на моей коже. Я всегда знал, что мне хочется больше нормальной жизни, чем та, в которой я родился, но я никогда не понимал, насколько, пока не начал...
Я прерываю мысль, не успев ее закончить. Конец этого предложения принесет мне только боль, сегодня, как никогда, когда мне нужно сосредоточиться на разговоре.