Плотское желание
Шрифт:
— Хм... — Фонтана откусывает кусочек, медленно жует, оттягивая момент, пока делает долгий глоток вина. — Существует множество традиций, к которым ты не проявляешь интереса, Кампано. Можно задуматься, действительно ли ты хочешь быть частью этой Семьи.
— Меня интересует то, что хорошо для моей собственной семьи, дон Фонтана. — Я добавляю в свой тон малейшую толику почтения, достаточную для того, чтобы ужин не перешел в явную враждебность, не превратившись в угодничество. — И я лично не верю, что принуждение Аиды к нежелательному браку пойдет кому-то на пользу.
Слова прозвучали резко, и я вижу, как Леоне вздрогнул. Фонтана усмехается.
— Моя дочь может поспорить с тобой в этом вопросе. Сейчас она довольна своим мужем и ребенком, который у них на подходе. Она не хотела бы ни того, ни другого, если бы ей предоставили выбор. Наши дочери и сестры… они не всегда знают, что для них лучше. Лучше принимать такие решения самим, поскольку мы лучше осведомлены.
Я чувствую, как сжимается моя челюсть.
— Я с уважением должен не согласиться с вами в этом вопросе, дон Фонтана.
— А должен согласиться. — Фонтана откусывает еще кусочек. Через стол я вижу, как Лоренцо наблюдает за ним, тщательно расправляясь со своей едой. Кармин, кажется, совершенно не замечает напряжения.
— Аида сама сделает свой выбор. — В словах звучит окончательность. — И я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать будущее моей сестры.
— Нет, конечно, нет. Хотя, возможно, я сам обсужу это с ней в другое время. Поскольку она самостоятельная женщина, я уверен, что ты не будешь возражать против того, чтобы она поговорила со мной?
Я чувствую, как у меня сводит челюсти. Этот ублюдок пытается загнать меня в угол, а я отказываюсь это делать.
— Конечно, нет, — спокойно говорю я ему, отрезая кусочек от одной из своих фрикаделек. — Если это будет ее выбор.
— Конечно. — Взгляд Фонтаны задерживается на мне, ожидая, что я вздрогну.
Я не позволяю ему этого увидеть.
Я ни за что на свете не позволю Фонтане устраивать что-либо для Аиды или угрожать ей, заставляя думать, что она должна это сделать. Но я доверяю сестре, что она придет ко мне, если возникнут проблемы. Она знает, что я никогда не позволю, чтобы с ней что-то случилось.
Остаток ужина проходит почти приятно, если сравнивать с началом. К тому времени как мы возвращаемся к машине, я чувствую, как от Лоренцо исходит напряжение.
Все, чего я хочу, – это поговорить с Эммой.
— Не знаю, была ли это разумная идея, — говорит Лоренцо, когда мы садимся в машину, а моя рука уже тянется в карман за телефоном. Я чувствую, что внутренне дрожу от гнева, от желания вернуться в ресторан и наброситься на Фонтану за то, что он посмел даже произнести имя Аиды, не говоря уже о том, чтобы угрожать моей младшей сестре. — Он предложил тебе вторую половину Лос-Анджелеса на блюдечке с голубой каемочкой. И ты ему отказал? Почему?
— Нам не нужно, чтобы Фонтана запер нас еще крепче. Я пытаюсь вывести нас из-под власти Сицилии, а не привязывать к ней еще крепче. Ты слышал, что он сказал об Аиде.
Быстро дождавшись ответа Лоренцо, я набираю сообщение для Эммы.
ДАНТЕ: Могу я увидеть тебя сегодня вечером?
— Я согласен с тобой, что Аиду не стоит принуждать к браку, которого она не хочет. Но он просто проверял твои границы. Особенно если ты поможешь ему с Альтьере, у него не будет причин продолжать настаивать на своем. Я уверен, что, если ты в конце концов устроишь достойный брак для Аиды... — Лоренцо прервался, нахмурившись. — Неужели тот, с кем ты сейчас разговариваешь, так важен?
Я смотрю на сообщение, которое только что прислала Эмма:
ЭММА: Извини, задерживаюсь на работе.
Наверное действительно, лучше подождать до выходных, и мне интересно, как именно я буду справляться до этого времени. Я хочу увидеть ее. Обнять ее. Укрепиться в ней и почувствовать, как тяжесть и давление того, что лежит на моих плечах, уходит, хотя бы ненадолго.
— Я не принимаю никаких решений за Аиду. — Я откладываю телефон, но Лоренцо все еще смотрит на него с подозрением.
— Я видел твои фотографии на гала-приеме знаешь ли. — Спокойно говорит он, откидываясь на спинку кресла. — С твоей спутницей. Твоя татуировщица, верно? Было несложно найти ее имя и узнать, кто она такая.
Я чувствую, как напрягается каждый мускул в моем теле.
— Я оставлю это, потому что мы братья, — тихо говорю я. — Но не вмешивай Эмму во все, что ты хочешь мне сказать. Она не имеет к этому никакого отношения.
— Вот именно. — Лоренцо бросает на меня острый взгляд. — Она не имеет никакого отношения к этому. Говори, что хочешь, о том, чтобы позволить Аиде сделать свой собственный выбор, но тебе тоже нужно подумать о своем, Данте.
— Я думаю об этом постоянно. И я ни к чему не принуждаю Аиду.
— Ты не обязан жениться на какой-нибудь наследнице, как, я уверен, предпочел бы Фонтана, — настаивает Лоренцо, игнорируя мое замечание о нашей сестре. — Но о татуировщице, живущей на юге Лос-Анджелеса, не может быть и речи, Данте. Ты знаешь, что это так. Она никогда не впишется в наш мир. Более того, скорее всего, она и не захочет. Тебе нужно забыть об этом.
— А тебе нужно заняться своими делами. — Но часть остроты в этих словах убирает тот факт, что я знаю, что он не совсем неправ. Эмме здесь не место. Но в этом и заключается привлекательность. С тех пор как я возглавил нашу семью, я пытаюсь подтолкнуть и потянуть нас в направлении, которое уводит нас от того, чего хотят мужчины вроде Фонтаны. От тех ожиданий, которые он возлагает на меня, моих братьев и, особенно, мою сестру.
Лоренцо замолкает, и я знаю, о чем он думает. Я не спрашиваю, потому что не хочу слышать, как он произносит это вслух.
Как только я снова оказываюсь в своем пентхаусе, в одиночестве, я набираю номер Эммы. Я понятия не имею, дома она или нет, но я хочу услышать ее голос.
— Данте. — В ответ она произносит мое имя, и от того, как оно пульсирует во мне, мне становится больно. — Я все еще на работе.
— Я просто хотел поговорить с тобой. Ты точно не свободна сегодня вечером?