Плотское желание
Шрифт:
Когда я подсчитываю, сидя у стены с липкой кожей и все еще бурчащим желудком, это только усугубляет ситуацию. Я понимаю, что не могла последняя ночь, когда мы были вместе, привести меня в такое положение. Прошло недостаточно времени. Это была одна из других ночей, когда я думала, что мы были так осторожны, когда мы каждый раз пользовались презервативами, хотя я так хотела узнать, как он чувствуется внутри меня, когда между нами ничего нет.
Я пользовалась средствами защиты всю свою жизнь, каждый раз, когда была с кем-то. И сейчас, с единственным мужчиной, от которого я совершенно не хочу иметь ребенка, это меня подвело.
Неужели это правда?
Даже когда я думаю об этом, меня охватывает тепло при мысли о ребенке от Данте. Мысль о том, что он держит на руках ребенка, нашего ребенка, кажется, активирует во мне что-то глубокое и первобытное, тоску, о которой я даже не подозревала.
Когда бы я ни думала о том, чего хочу от своей жизни, ребенок никогда не входил ни в один из этих планов. Но вдруг...
Я прижимаю руку к животу, чувствуя, как меня охватывает тревога. Что мне делать?
Мысль о прерывании беременности заставляет мое горло сжиматься, а глаза наполняются кровью. Может быть, это гормоны, но я не могу отделаться от ощущения, что время что-то предпринять было тогда, когда я приняла ту таблетку или все те разы, когда я пыталась убедиться, что мы были в безопасности. Теперь, кажется, слишком поздно возвращаться назад.
Я хочу этого ребенка.
Это знание оседает на мне, как тяжелое одеяло, почти успокаивая своей уверенностью. Я не знаю, что с этим делать, но я уверена, что это то, чего я хочу. Вопрос лишь в том, как сделать этот выбор дальше.
Я не могу сказать Данте.
Эта мысль приходит ко мне с той же уверенностью, с какой я отношусь к самой беременности. Какие бы материнские чувства ни пробуждала во мне мысль о том, что Данте может стать отцом, я знаю, что не могу иметь от него ребенка. То, что он сделал с Рико, подтверждает это, если не сказать больше.
Если я буду растить этого ребенка с Данте, он вырастет с боссом мафии в качестве отца. Если у меня родится мальчик, этот сын унаследует все, что есть у Данте, и пойдет по его стопам. Вся его жизнь будет решена за него еще до того, как он сделает первый вдох. А если у меня будет девочка...
Я имею представление о том, как в мафиозных семьях относятся к дочерям. Даже Данте, который кажется довольно дальновидным для человека, живущего в столь древних традициях, кажется, с трудом пытается не рассматривать меня как собственность. Я снова и снова убеждаюсь, как трудно ему сдерживать свое желание не только защищать меня, но и пытаться делать выбор за меня. Использовать свою немалую власть и решать все мои проблемы, и относиться к моей жизни как к чему-то, чем можно управлять, а не как к чему-то, что принадлежит мне.
Даже если бы я думала, что он даст нашему ребенку выбор - не заставит сына наследовать или использовать дочь в качестве залога для получения власти, это не изменит присущего его миру насилия. Другое дело, если бы я приняла это насилие и решила присоединиться к нему в этой жизни, закрыв на это глаза.
Но я не могу позволить ребенку расти в мире, где его отец считает, что убийство – это выход.
Я тянусь к телефону, пальцы дрожат. В кои-то веки мне нужно с кем-то поговорить. И я точно знаю, кто будет готов меня выслушать.
***
Час спустя я сижу по одну сторону небольшого круглого белого обеденного стола в однокомнатной квартире Брендана, за спиной, солнечное окно, в руках стакан холодного чая. Он опускается на сиденье напротив меня, и на его обычно гладком лице появляются складки беспокойства.
— Ты в порядке? Ты буквально никогда раньше не просилась сюда. Не думаю, что за все время, что я тебя знаю, ты хоть раз говорила, что тебе нужно поговорить. Что случилось? — Он присосался к нижней губе, нахмурившись. — Это из-за того, что случилось с Рико?
— И да, и нет. — Выдохнула я, размышляя, стоит ли мне просто проболтаться. Какая-то часть меня еще не готова это сказать. — А копы тебя тоже доставали?
— Поначалу. Но, думаю, мы уже не в теме. Я…— Брендан колеблется, нервно встает, чтобы налить себе стакан чая. — Я не говорил тебе, но я видел того парня, с которым ты там работала. Данте. Он был замешан в этом. Я думал, что меня точно поимеют, когда он увидел меня там, но он сказал мне уйти. Наверное, потому что он знал, что мы близки.
— Правда. — Я смотрю на свой стакан, пытаясь разобраться в своих чувствах. — Он просто отпустил тебя?
— Я имею в виду, что он определенно намекнул, что со мной случится что-то плохое, если я выдам, что знаю об этом, но да. Он сказал мне просто уйти и притвориться, что меня там никогда не было. — Брендан пожимает плечами, но его рот напряжен, что говорит о том, как сильно его напугала эта встреча. — Похоже, его действительно волновало, как ты ко всему этому отнесешься. Вы были... — он замешкался. — Он так ревновал, что однажды…
— Да. — Я тяжело сглатываю. — Да, были.
— Были? — Брендан поднимает бровь. — Он разорвал отношения?
Я качаю головой.
— Нет, я.
— Почему? — Брендан ухмыляется, в его словах проглядывает юмор. — Он горячий. Он горячий, но я имею в виду... может быть, это стоит того...
— Он босс мафии, Брендан. — Я смотрю на него, делая длинный глоток чая. — Я не могу быть с таким человеком. С тем, кто делает такие вещи, как...
— Да. — Брендан испустил долгий вздох, его рот искривился, когда он задумался. — Да, я могу представить, что это было бы тяжело. Босс мафии? Я даже не думал, что это настоящее дерьмо. Как... здесь? В Лос-Анджелесе? Я знал, что есть банды и все такое, конечно, но это... это уже слишком.
— Я не очень много знаю о его бизнесе. Я не хотела спрашивать. Но... да. — Я постукиваю пальцами по стеклу, чувствуя, как паника, поселившаяся в нем ранее, начинает подниматься и снова образует комок в горле. — Он казался другим, когда мы были вдвоем. Легко было забыть, что он такой и есть. Но все это случилось с Рико, и я просто... я уже хотела порвать с ним. Это не могло ни к чему привести. Но после этого...
В уголках моих глаз блестят слезы. Сказав это вслух Брендану, я чувствую себя более реальной, более окончательной. Наконец-то я призналась кому-то еще, что то, что есть между мной и Данте, невозможно. Что это не существует за пределами маленького, частного пузыря, который мы так недолго создавали для себя, где мы притворялись, что в конце концов у нас все получится. Но теперь нужно думать не только обо мне.