Пловцы
Шрифт:
Люди, которых следует остерегаться: агрессивные шлёперы, целеустремленные торопыги, забывчивые любители поплавать на спине, невидимые любители поплавать под водой, мужчины средних лет, которые начинают ускоряться, как только чувствуют, что их вот-вот обойдет женщина, охотники пристроиться впритык сзади, плаво-наци, махатели руками, пикаперы (у нас не такой бассейн), вуайерист (в своей наземной жизни известный ведущий детской телепрограммы, который под землей более всего известен своей привычкой быстро менять дорожки – Нубийская пловчиха на четвертой дорожке! – и своими «случайными» столкновениями под водой: Очень извиняюсь), женщина на четвертой дорожке со сверхразмашистым гребком (слишком много йоги), бывшая трехкратная призерка Олимпиады (две серебряные медали, стометровая эстафета; одна бронзовая, стометровая эстафета на спине), которая сейчас учится на втором курсе медицинского колледжа и в реальной жизни выглядит совсем не так, как на экране телевизора. «Я думал, она больше» – разочарованный рефрен, который часто можно услышать после одного из ее незапланированных визитов. Увидеть ее удается редко. Она приходит
Некоторых членов сообщества вы можете встретить только в раздевалке и никогда в самом бассейне: поклонница зубной нити (женская раздевалка, средняя раковина, три раза в день как по часам), воришка туалетной бумаги (мужская раздевалка, раз в неделю, никогда не берет больше, чем ему нужно), проверятель зеркала («Я нормально выгляжу?» – спросит он вас, и вы должны с энтузиазмом ответить: «Да, просто отлично!»), дотошный бритвенник (иногда ему требуется целое утро, чтобы удалить с лица все до последнего волоска), грузная женщина в разных шлепанцах, которая часами стоит под душем с закрытыми глазами, откинув голову назад, широко расставив ноги и яростно намыливая себя, как будто это ее единственный шанс очиститься. Эти люди безобидны. У них есть свои причины находиться здесь, как и у нас. Не пугайтесь их присутствия. Не смейтесь над ними. Не обращайте на них внимания, если можете. Они ходят сюда много лет, не причиняя нам никаких неприятностей, и если вдруг начать к ним приставать, это наверняка накликает на нас неприятности на дорожках.
Инструктор заходит в бассейн через отдельный вход, обозначенный «Только для персонала», и сидит на высоком металлическом стуле перед деревянными трибунами, часами глядя на воду. Инструктор носит белые шорты и светло-голубую рубашку и напрямую подчиняется директору бассейна, невысокому симпатичному мужчине в потрепанной ветровке, чей кабинет без окон находится в нижнем мезонине здания напротив торговых автоматов. Иногда инструктор – это худой подросток, а иногда взрослый мужчина. Временами – молодая женщина. Часто инструктор опаздывает. Пунктуальный или не очень, молодой или старый, мужчина или женщина, инструктор никогда не задерживается надолго. В прошлом месяце инструктором был безработный айтишник из соседнего города. В позапрошлом – сын местного футбольного тренера. Люди с земли, называем их мы. В этом месяце инструктор – темноволосый мужчина неопределенного возраста, у которого к уху всегда прижато радио. Невозможно понять, о чем он думает и думает ли вообще. На наши дружеские приветствия он отвечает едва заметным кивком. О новом инструкторе ходят самые разные слухи. Ему двадцать семь. Ему пятьдесят восемь. Он плачет. Он дрыхнет. Ему все равно. Мы подозреваем, что он предпочел бы быть в другом месте. Потому что в конце каждого сеанса он с таким явным облегчением и даже, как утверждают некоторые, едва подавляемым ликованием дует в свисток и кричит с несильным, но различимым акцентом неясного восточноевропейского происхождения наше самое нелюбимое слово: «Выходим!»
Первые несколько мгновений возвращения на сушу всегда самые трудные. Слишком яркое солнце, бьющее сквозь рваный полог деревьев. Невыносимо голубое небо. Мужчины в темных костюмах с озабоченными лицами, торопливо садящиеся в свои машины и выходящие из них. Худые, измученные матери. Рычащие и дерганые маленькие белые собачки на длинных поводках-рулетках. Фредди, нет! Сирены. Отбойные молотки. Неестественно зеленые газоны. Мы делаем глубокий вдох, бесцеремонно закидываем влажное полотенце через плечо, ставим одну тяжелую ногу за другой и шагаем – мокроволосые, на подгибающихся коленях, с глубокими отметинами от очков вокруг глаз – из пункта А в пункт Б. Я вернулся! И хотя мы с большой неохотой возвращаемся в нашу жизнь на земле, мы воспринимаем это довольно спокойно, потому что здесь, в земном царстве, мы всего лишь случайные гости.
Поздно вечером, засыпая, мы начинаем мысленно перебирать свои движения. Локти могли бы быть выше, ноги прямее (Толчок от бедра, а не от колена!), плечи более расслаблены. Мы представляем, как отталкиваемся от бортика вытянутыми носками ног и полностью распрямляем тело, а затем поворачиваемся чуть на бок для совершения гребка. Представьте, что вы тянетесь за банкой. Наши туловища обтекаемы. Наши лодыжки расслаблены. Настрой – бодрый, но спокойный. Это просто вода. Мы тренируем дыхание, набирая полную грудь воздуха через нос и рот, затем сжимаем губы и медленно выдыхаем. Мы натягиваем одеяло на голову и тихо шепчем в подушку: Голова и позвоночник – одна линия, голова и позвоночник – одна линия. Не-охотно, но добросовестно мы просматриваем свои прошлые ошибки. Я годами задерживала дыхание. Когда наши партнеры – у тех из нас, у кого они есть, – сонно поворачиваются к нам и спрашивают, что у нас на уме, мы отвечаем: «Ничего», или «Я завтра выношу мусор?», или «Как ты думаешь, почему на самом деле вымерли динозавры?». Но мы никогда не говорим: «Бассейн». Потому что бассейн – наш и только наш. Это моя личная тайная Вальхалла.
Когда мы слишком много времени проводим наверху, мы становимся не-обычно грубыми с коллегами, забываем о намеченных планах, хамим официантам – даже несмотря на то, что один из нас – седьмая дорожка, маленькие черные плавки и огромные, похожие на ласты, ноги – сам официант; мы перестаем радовать наших друзей. Не сейчас. Мы изо всех сил стараемся не поддаваться желанию спуститься вниз – Это пройдет, говорим мы сами себе, – но чувствуем, как нарастает паника оттого, что жизнь как будто проходит мимо. Я туда и обратно, и все наладится. И когда становится совсем невыносимо, мы вежливо извиняемся и прекращаем делать то, что делали в тот момент – обсуждали книгу месяца в книжном клубе, праздновали чей-то день рождения в офисе, выясняли отношения, бесцельно бродили по освещенным лампами дневного света проходам местного супермаркета, пытаясь вспомнить, что именно мы собирались купить (зефир? печенье?) – и идем плавать. Потому что нет места на земле, где бы нам хотелось бы быть больше, чем в бассейне: его широкие дорожки, четко пронумерованные от одного до восьми, его глубокие, хорошо продуманные водостоки, его веселые желтые буйки, расположенные через приятно предсказуемые интервалы, его отдельные, но одинаковые входы для женщин и мужчин, теплый рассеянный свет его встроенных верхних светильников – все это дарит нам ощущение комфорта и порядка, которые отсутствуют в нашей наземной жизни.
Чувство воды – ничто на суше с ним не сравнится. Прохладная прозрачная жидкость обтекает каждый сантиметр кожи. Временное избавление от гравитации. Чудо плавучести, когда вы беспрепятственно скользите по блестящей голубой поверхности бассейна. Как будто летишь. Чистое наслаждение движением. Исчезновение всех желаний. Я свободен. Вы внезапно парите в воздухе. Дрейф. Экстаз. Эйфория. Восторженное и трансовое состоянии блаженства. И если вы плывете уже достаточно долго, то начинаете забывать, где кончается ваше собственное тело и начинается вода, и между вами и миром больше нет границ. Это нирвана.
Некоторые каждый день проплывают сто бассейнов, другие – шестьдесят восемь (одна миля) или сто два (полторы мили); другие плавают ровно сорок пять минут (Эдуардо, шестая дорожка), или пока не уйдут плохие мысли (сестра Кэтрин, вторая дорожка). Один из нас не доверяет собственным подсчетам и каждый раз проплывает лишнюю дорожку или две, «просто на всякий случай». Один из нас всегда сбивается со счета после пяти. Один из нас (профессор Вэн Вэй Ли, автор книги «Упокоение начал») предпочитает проплывать ровно восемьдесят девять. Одна из нас клянется, что достигает блаженства в тот момент, когда заходит на пятьдесят третий круг. «Это случается всякий раз». У каждого из нас свои ритуалы. Один из нас, прежде чем прыгнуть в бассейн, должен кинуть взгляд на красную стрелку на ламинированном плакате «Не оставляйте вещи без присмотра» на лестничной клетке. Один из нас должен сделать три глотка из ржавого фонтана, прежде чем прыгнуть в бассейн, несмотря на – или, как утверждают некоторые, вопреки («Я люблю рисковать!») боязни свинца в трубах. Одна из нас отказывается плавать по своей обычной дорожке (седьмой), если ее бывший муж плавает по восьмой. Один из нас – «новый» муж, с которым они состоят в браке пять с половиной лет – последние пять с половиной лет спокойно плавает по шестой дорожке («Я знаю свое место»), не обращая внимания ни на что. «Сами разберутся». Среди нас есть непреклонные сторонники растяжки до плавания и сторонники, такие же непреклонные, растяжки после плавания. На четвертой дорожке есть пловец, который не может выйти из бассейна, пока дважды не коснется своей шапочки и не сосчитает до пяти. «Я не знаю почему». А есть Элис, которая не утруждается подсчетами и просто плавает, пока не закончит.
Если у вас есть претензии – кто-то разговаривает слишком громко, часы остановились, кто-то плывет медленно по быстрой дорожке, кто-то плывет быстро по медленной дорожке, ваше любимое полотенце с «Монополией» исчезло из раздевалки, у вас болит плечо, очки протекают, ваш парикмахер сбрендил – не доводите их до сведения инструктора. Потому что в девяти случаях из десяти инструктор не будет ничего делать. Однако не стесняйтесь взять дело в свои руки. Разомните плечи. Найдите новый салон. Рискуя показаться мелочным, повесьте объявление: Кто украл мое полотенце? Вежливо, но твердо попросите говорить потише. Или, если хотите, вы можете сообщить о нарушении правил непосредственно руководству, написав имя нарушителя на листке бумаги и опустив его в металлический ящик для предложений (он же «почтовый ящик для доносов») на двери директора. Но имейте в виду, что с этого момента вы рискуете прослыть предателем и стать объектом нашего молчаливого презрения. В вашем присутствии разговоры будут прерываться. «Это она». Приятели по раздевалке перестанут здороваться. В вашу сторону будут вечно повернуты голые и не очень красивые спины. И однажды, выйдя из душа, вы можете обнаружить, что ваш купальник тоже таинственным образом исчез. Так что подумайте дважды, прежде чем указывать пальцем на товарища и навлекать на него худшую участь из всех возможных: постоянное и безвозвратное изгнание из подземного бассейна.
Повороты кувырком. Некоторые из нас умеют их делать, но многие не умеют. «Слишком страшно», – говорит один из нас. Другой заявляет, что от них болит поясница. Некоторые из нас стремятся научиться – «Это в моем списке», – в то время как другие избегают самой мысли: «Я попробовала один раз и думала, что утону». Одна из нас все время боится, что начнет поворачиваться слишком поздно и врежется головой в стену. «Но никогда не врезаюсь». Один из нас – бывший член школьной команды по плаванию, и его красивые резкие повороты вызывают зависть у всех нас. У него именно столько брызг, сколько нужно. Одна из нас недавно освоила поворот кувырком в возрасте шестидесяти трех лет. «Никогда не поздно!» Одна из нас научилась переворачиваться несколько десятилетий назад, и хотя теперь она значительно замедляется при приближении к бортику, мышечная память движения все еще прочно закодирована в синапсах ее мозга. «Это просто кувырок с поворотом». Один из нас чрезмерно гордится своим «быстрым, убийственным» поворотом – «Это то, что мне больше всего нравится в себе», – в то время как другие притворяются безразличными. «Ну и что такого?» – говорим мы, и «Действительно, какая разница?», ведь мы, в конце концов, пришли в бассейн не кувыркаться, а плавать.