Пляска дервиша (сборник)
Шрифт:
– Значит их убили еще вчера утром?
– Да, в полиции сделали экспертизу. Рано утром, около пяти часов. А потом их трупы еще целый день загорали.
– Гм… Убийцы демонстрируют черный юмор. – Я прошелся по комнате. – Ты не возражаешь, если я приму душ?
– Тебе мало того холодного душа, который ты уже получил?
– Холодного достаточно, теперь я хочу принять горячий. В газетах уже были сообщения?
– Пока нет, но по радио и телевидению уже объявляли.
– Жаль, что я так и не удосужился спросить Горбанюка, в каком отеле он остановился. Каждый раз возникало ложное ощущение, что больше он мне не понадобится, но потом выяснялось, что я ошибся. Сейчас он бы тоже не помешал.
– Это тот, что припер саквояж из Бильбао? – уточнила Аська.
– Угу.
– Он живет в гостинице под названием «Олимпик парк», в нескольких минутах ходьбы отсюда.
– Откуда ты это знаешь? – удивился я.
– О, мне известно гораздо больше. – Аська улыбнулась. – Например, мне известно, что больше раза в сутки он не может, чего нельзя сказать о тебе. Или что номера в «Олимпик парке» достаточно паршивые, а ванные комнаты там не только не отделаны мрамором, как у тебя, но там даже нет обыкновенной кафельной плитки.
– Не хотел же оставлять тебя со Светкой наедине, – проворчал я. – Что ж, раз уж ты такая информированная, тащи его сюда, да побыстрее. Пока я принимаю душ.
– А Светку тоже притащить?
Я подумал.
– Светку пока не нужно.
У Аськи немного потеплели глаза.
– А если она станет настаивать?
– Скажи ей, чтобы дожидалась особых распоряжений на расстоянии.
– Слушаюсь, мой детектив.
Странно, подумал я. По-моему, вчера ту же самую фразу говорила Светка… Или Рыжая?… У меня в голове вообще уже все шло кругом.
Когда Аська вернулась вместе с Горбанюком, в номере у меня уже сидели Гвоздев и Миксер.
– Я потребую, чтобы этот отпуск мне засчитали в качестве командировки! – воскликнул Игорь Артемьевич с порога.
– Ну ты и гнида, – проговорил Миксер.
Видимо, он читал мой роман «Злой волшебник из Маргиба» и пытался сейчас подражать Джаичу. Боевики Лили вообще обожают мои романы. Но это так – попутное замечание. Впрочем, даже Джаич в общении с Горбанюком себе подобных выражений не позволял.
Довольно долго Горбанюк смотрел на Миксера. Пустая трата времени – Миксер гипнозу не поддается.
– Я хочу позвонить Лили, – обратился наконец Горбанюк ко мне.
– Идея неплохая, – согласился я. – Но для начала мне бы хотелось задать тебе пару вопросов.
– Нет, сначала разговор с Лили! – стоял на своем Горбанюк.
Миксер снова открыл рот.
– Ладно, ладно, – попытался опередить его я. – Все равно отсюда звонить нельзя, этот аппарат прослушивается.
– А мне плевать! – пустился Горбанюк во все тяжкие.
– Ты в этом уверен? – осведомился я.
– Абсолютно!
– Тогда валяй, звони. Но должен предупредить: с того момента, как ты покинешь этот номер, ответственность за свою неприкосновенность несешь ты сам. Поскольку ты сам сделал выбор.
Горбанюк подошел к телефону и решительно снял трубку. Подержал ее в руке и с силой трахнул по аппарату. Если в этот момент у нас действительно кто-то сидел на линии, это могло бедняге стоить слуха.
– Что ты хочешь знать? – повернулся ко мне Горбанюк.
– Одну пустяковую вещь, – успокоил я его.
– А именно?
– Какая у тебя в школе была оценка по анатомии?
– Что? – Он вытаращил на меня глаза.
Я вынужден был повторить.
– Очередное издевательство? – пропыхтел он. – Может быть достаточно?
– Значит, отвечать не желаешь. Судя по всему, тебе просто нечем похвастать. Неужели в школе ты был двоечником? Не верю.
– Хорошистом, – вырвалось у Горбанюка и Миксер с Гвоздевым заржали.
Даже Аська улыбнулась. Интересно, почему так получается, что Горбанюк все время подвергается насмешкам? Причем, если объективно, совершенно незаслуженным. Мне было немного не по себе, поскольку получалось, что в обозначившемся противостоянии между серым веществом и бицепсами я как бы оказался на стороне бицепсов. Тот самый Миша Крайский, который считает себя интеллектуалом. Интеллектуалы вообще, я заметил, часто принимают сторону бицепсов. Очевидно, это совсем разные вещи – интеллект и ум… Разумеется, в тот момент я был от себя не в восторге, но, тем не менее, продолжал в том же духе и ничего не мог с собой поделать.
– А по анатомии у тебя было четыре или пять?
– Кажется, четыре.
– Жаль, но ничего не попишешь. По крайней мере одна вещь из учебника по анатомии должна была врезаться тебе в память. Я имею в виду фотографию пятерых девочек-близняшек. По-моему, на снимке им было по три годика. Улыбающиеся, румяные, в одинаковых платьицах. И надпись: что-то вроде «Пять однояйцовых девочек-близнецов Калининых из Ярославской области».
– Измайловых, – поправил меня Горбанюк.
– Точно – Измайловых… – Я сделал паузу. – Мне подумалось вот о чем… Ты ведь тоже родом из Ярославской области, если я правильно помню. А уж на областном-то уровне пять близняшек должны были стать знаменитостью. Ты, случайно, их не знаешь в лицо?
– Когда-то они действительно были знаменитостью, – подтвердил Горбанюк. – Но это было давно. К тому же я много лет уже там не живу.
– А ты бы смог узнать кого-нибудь из них? – поинтересовался я. – Скажем, по фотографии?
– Не уверен, но можно попробовать.
Я порылся в бумагах и достал газетную вырезку с фотографией, которая была вклеена в паспорт Эльзы Кук. Не стоило сейчас показывать Горбанюку фотографии трупов – для этого он был слишком возбужден.
– Возможно, возможно… – проговорил Горбанюк, разглядывая фотографию. – Хотя однозначно сказать не могу.
– Может тебе будет лучше позвонить жене, которая сейчас как раз находится там, и попросить ее узнать все об их судьбе? Это ее не очень затруднит?
– Так бы сразу и сказал.
Горбанюк взялся за телефонную трубку.
– Не отсюда, – напомнил я ему.
Увы, подозрения подтвердились. Еще в детстве близняшки стали проявлять дурной характер, а когда и было лет пятнадцать, их и вовсе начали называть бандой. Приблизительно год назад сестры Измайловы исчезли из поля зрения земляков. Вроде бы отправились в Москву для участия в очередном конкурсе красоты, да там и остались. А до этого, якобы, устраивали коллективные оргии.