Пляска дервиша (сборник)
Шрифт:
– Очень может быть, – согласился я. – Во всяком случае они уже изнасиловали до смерти нескольких мужчин здесь в отеле. Так что берегись.
Словно в подтверждение моих слов, ладонь Лив легла на детородный орган Горбанюка. Норвежка скорчила недовольную гримасу. От пытливого взгляда Сони гримаса не укрылась. Они чмокнули моего незадачливого сослуживца в обе щеки, проговорили «бай» и со смехом ускакали.
– Ничего себе, – проговорил Горбанюк.
– Неужели после ночей, проведенных со Светланой, на тебя еще могут произвести впечатление столь невинные шалости?
– Что ты знаешь о Светлане?
– О ней разве нужно знать что-то особенное?
– Иди ты к черту!
– Нет, правда, когда я первый раз тебя с ней
– Тебе лишь бы зубы поскалить. – Он раскрыл принесенную с собой синюю кожаную папку. – Получи и распишись. Надеюсь, в дальнейшем я смогу распоряжаться своим отпускным временем по собственному усмотрению?
Это был краткий отчет о деятельности банкирского дома Карас и какой-то бланк, заполненный доктором Мебелем. Я просмотрел отчет. Оказывается, банкирский дом Карас оперировал финансами исключительно в сфере порнографии: порнографические журналы, порноклубы, платные порнографические телеканалы, порнографические киностудии, гостиницы, куда стекалась публика с сомнительной репутацией, и т. д. и т. п. Годовой оборот оставался пока относительно небольшим, но дело было поставлено достаточно профессионально. Видимо, господин Карас умел выжать из женского тела максимум возможного. В последнее время банк перешел на более агрессивную инвестиционную политику, вкладывая деньги в порнобизнес не только в Испании, но и во Франции и в Португалии. Упоминалась даже Андорра.
В связи с тем, что я проявил интерес к почерку доктора Мебеля, сотрудник нашего представительства в Бильбао, работавший над отчетом, счел нужным уточнить, что доктор Мебель также относится к числу клиентов банка Караса. Ему принадлежал отель «Вавилон любви», являющийся по сути «домом свободной любви», но недавно Мебель оказался в весьма затруднительном положении, и, если бы не женитьба, и не свежие финансовые вливания из средств, принадлежащих супруге (теперь она является совладелицей отеля), не избежать ему окончательного краха, разорения, банкротства. В Лорет Мебель владел также виллой в фешенебельном районе. Адрес прилагался.
– Свободен, как птица, – обрадовал я Горбанюка. – В котором часу ты сегодня проснулся?
– Иди к черту!
Обращаться к Лили с просьбой о проведении еще одной графической экспертизы не имело смысла. И невооруженным глазом было видно, что открытку Варваре, а также записку, найденную у убитой в Аквапарке девушки, написал именно доктор Мебель. Я даже понял, почему почерк его с самого начала мне показался странным. Ведь он принадлежал иностранцу, рука которого больше привыкла к выведению букв латинского алфавита.
Минут через пятнадцать после ухода Горбанюка я окатил Тролля водой. Произошло это оттого, что он сделался просто невыносимым. Так ему хотелось, чтобы мы наконец занялись слежкой.
Появилась горничная, окинула взглядом лужу на полу, укоризненно покачала головой и принялась за уборку. При этом она елозила шваброй как раз по хрипящему, бьющемуся в судорогах Троллю.
Пару минут я наблюдал за этой картиной, потом бросил в рюкзачок ролики, томик Фицджеральда, «вокман» и занял позицию в центре холла.
К тому моменту, когда появилась Варвара в обнимку с мужчиной среднего роста, я успел проглотить несколько рассказов, прослушать «Одинокого человека» Элтона Джона и нацепить ролики.
Я посмотрел на часы, было двадцать восемь минут второго. Лицо человека, который обнимал Варвару, словно было вырублено из гранита топором скульптора эпохи неандертальцев. Другими словами, если исходить из предположения, что скульптура – это камень, от которого отсекли все лишнее, то в данном случае лишнего все же осталось достаточно. Очевидно, это и был доктор Мебель. Он что-то коротко бросил Циркулю, дежурившему у стойки. Тот согнулся чуть ли не в три погибели, выстрелив в хозяина угодливой улыбкой. Тем временем супруги Мебель уселись в поджидавший их у входа огромный белый «Вольво». Словно идиот, я выкатился на роликах за ними следом. Меня охватила ярость. В то время, когда предмет наблюдения перемещал свою толстую задницу с помощью роликов, я гонялся за ним, обливаясь потом, на своих двоих. Когда же наконец я подготовился к гонкам на роликах, объект, даже не ведая о предпринятых мною титанических усилиях, пересаживается на автомобиль. При подобном везении не придется особенно удивляться, если в следующий раз, когда я запасусь машиной, она воспользуются вертолетом или космическим кораблем!
Разогнавшись, я пулей влетел в лифт, и через минуту пулей вылетел из него на своем этаже. Тролль уже очухался. Он неподвижно сидел на шифоньере, хмуро уставившись на носки своих ботинок.
– Все из-за тебя, козла! – рявкнул я и принялся переодеваться.
Потом, не произнеся больше ни слова, отправился на автобусную станцию.
Там я приобрел билет на ближайший рейс до Барселоны.
Если уж меня преследует такое фатальное невезение с Варварой и Мебелем, лучше заняться Адой Карас. Другими словами, нужно во что бы то ни стало «ломать масть». Из головы не выходила записка, в которой утверждалось, что Сима в безопасности пока жива Эльза Кук. Но Эльзы-то Кук уже мертвы! Обе! В отличие от Тролля я не верил, что здесь как-то замешана настоящая Эльза Кук. Та, которой некогда принадлежал паспорт. Просто автору записки было известно о существовании близнеца. Я попытался порассуждать о том, охотился ли убийца за обеими девушками, или в Аквапарке он по ошибке разделался не с той? Девушки имели какое-то отношение к Мебелю. Теперь, когда выяснилось, что записка написана его рукой, я мог бы без труда прижать его к стенке. Вот только оставалось загадкой, известно ли ему что-нибудь о нынешнем местонахождении Симы Отс.
На какое-то время я отвлекся от мыслей, разглядывая местный ландшафт. Ведь что там ни говори, а в Испании я оказался впервые. Вокруг простирались залитые солнцем зеленые холмы, усаженные виноградниками. Кое где на склонах можно было заметить огород. С поросших лесом гор то и дело поднимался дым – деревья горели. Находящиеся в автобусе местные жители, впрочем, на пожар никак не реагировали. Видимо, это было здесь в порядке вещей. Потом за окнами замелькали пригороды, и, наконец, мы ворвались в Барселону.
Я ступил на раскаленный асфальт и огляделся. Стояла страшная жара, город тонул в мареве и казался призрачным. И все же я решил пройтись пешком.
Слева от меня, если смотреть по ходу движения, простиралась бухта, чуть дальше начинался порт. Я миновал, предположительно, какое-то серьезное правительственное учреждение, поскольку на площади возле него застыл в угрожающей позе морской пехотинец с карабином наперевес. Марка карабина была мне незнакома, но дизайн способен был произвести впечатление.
Чуть позже я достиг развязки дорог, от которой направо уходила одна из центральных улиц. Здесь я купил путеводитель по городу. Карасы жили в центре, в районе Бари (их адрес я привез с собой еще из России), совсем недалеко от того места, на котором я сейчас находился. Я пробрался через лабиринт кривых, узких улочек.
Семья банкира занимала целый этаж в солидном темно-сером особняке. Возле их подъезда я заметил машину Мебеля. Вот так удача! Впрочем, это обстоятельство заставило мобилизоваться. Ведь поначалу я только собирался поглазеть на дом банкира, примериться, послоняться перед входом, а затем уделить какое-то время знакомству с Барселоной. Словом, рассматривал эту поездку как познавательный тур, не более того. А теперь вот пришлось полностью сконцентрироваться на деле. Я осмотрелся. Напротив дома был разбит скверик. В тени дерева там стояла свежевыкрашенная скамейка, на которой я с удовольствием развалился, вытянув ноги.