Пляжный Вавилон
Шрифт:
Впрочем, и наша ночь оказалась не короче. Русские вернулись обратно в «Лотос» и веселились там до утра. Как только мы причалили, я разбудил диджея Энди. Этот приятный худощавый парень из Лондона особенно любит микшировать «Ай-тьюнс», или как они там называются. Он не работает с кучей магнитных лент и дисками, как я себе это представлял, но ему удается заставить танцевать даже старых богачей. К слову сказать, все его оборудование — подарок от спонсоров, что для нас также весьма удобно.
Во всяком случае, мы с Жаном-Франсуа предоставили веселую компанию этому диджею. Едва ли русским гостям нужен управляющий, околачивающийся вокруг,
— Это элементарно, — делился своим опытом Жан-Франсуа, с благоговением рассматривая против света вереницу желтых пузырьков. — Надо только три-четыре раза попросить их проверить количество пустых бутылок. А затем, завоевав их доверие, можно даже украсть и целую бутылочку, а то и две.
— Ты совершенно прав, — соглашался Марко, торопливо опрокидывая уже второй бокал. — Подружись с ними, а потом кради себе спокойно. Очень эффективная тактика.
Должен сказать, что целую минуту я стоял, размышляя, должен ли заставить их вернуть спиртное. Но, откровенно говоря, вкус у вина был просто бесподобный, а если парень настолько ленив, что не хочет пересчитать свою тару, то что еще остается делать другому парню?
По пути на утреннее собрание, когда во рту у меня сухо, как в Сахаре, а голова раскалывается от дикой боли, я догадываюсь, что это похмелье — моя кара.
Я сажусь за стол и приветствую сотрудников. К счастью, Линн мгновенно понимает, в чем дело, и заходит в комнату сразу за мной, неся маленькую бутылку воды и чашку кофе.
— Итак, — начинаю я, потирая руки, — есть что-нибудь ужасное, о чем мне следует знать?
— Кхе-кхе, — откашливается Ингрид.
Этим утром она весьма неплохо выглядит. Неудивительно, что Бен бегал за ней целую неделю.
— Да? — пытаюсь улыбнуться я. Черт возьми, кажется, я еще не протрезвел окончательно.
— Газеты сплошь пестрят заголовками о мятеже в поселке персонала.
— Какие газеты?
— Местные.
— Это все?
— Первая полоса посвящена только этому происшествию, — говорит она, показывая мне передовую статью с заголовком, который, по ее словам, переводится как «Беспорядки в отеле — бунт рабочих». На странице также помещена моя фотография и снимок отеля.
— Вот дерьмо, — комментирует Бен.
— Повтори еще раз, может, полегчает, — говорю я, уставившись в газету. Меня начинает прошибать пот. Господи Иисусе, думаю я, делая большой глоток воды. Только этого нам не хватало.
— Тут есть цитата министра по туризму о правах рабочих и интервью с парочкой бунтарей. Они собираются подать в суд за неправомерное увольнение, — сообщает Ингрид. — Уже есть несколько запросов из прессы Таиланда и Сингапура. Какой линии мне придерживаться?
Обхватив голову руками, я медленно рисую каракули в своем блокноте. В комнате вдруг становится очень тихо. Поднимаю голову и вижу, что все таращатся на меня.
— Хорошо, — говорю я, ерзая в своем кресле. — Дайте мне немного времени подумать.
— Конечно, — соглашается Ингрид, преисполненная жаждой действовать. Это самое захватывающее
— Отлично, — киваю я. — Что-нибудь еще?
Бернар с напускной важностью откашливается и, облизывая кончики пальцев, открывает журнал.
— Что ж, — заявляет он, — не считая нескольких жалоб на шум, доносившийся из ресторана «Лотос», кажется, обошлось без происшествий.
— Великолепно, — говорю я.
— Только одна вещь, — добавляет он.
— Да? — напрягаюсь я.
— Одна французская чета хочет поменять виллу, потому что на ней слишком ветрено и их дочь не может готовиться к экзаменам.
— Таких жалоб я еще не слышала, — замечает Джерри.
— Очевидно, ее бумаги часто сдувает ветром.
Всегда найдется кто-то, кто хочет съехать с виллы, и всякий раз причина одна — ветер. На одной стороне острова более ветрено, чем на другой. Мы в тупике: у черта на куличках и на протяжении многих миль нет ничего, что помогло бы уменьшить силу господствующих ветров. Бывает, они дуют несколько дней подряд, и тогда это просто непереносимо. Отдыхающие всегда стремятся убраться из ветреной стороны или, наоборот, когда нестерпимо жарко, хотят именно туда. Как бы то ни было, они всегда куда-то хотят. Что, собственно говоря, и является отличительной особенностью VIP-клиентов — они вечно чем-то недовольны.
— Так мы устроим им переезд на другую сторону? — спрашивает Бернар.
— А почему бы и нет? — отвечаю я. — Уверен, что кто-то как раз собирается уехать.
— Да, есть такой, — соглашается Гарри. — Вилла сто тридцать один. Один из соседей того немца, который находится под домашним арестом.
— Он до сих пор так и сидит на своей вилле? — удивляюсь я.
— Так точно, — подтверждает он. — Не беспокойся за него, — говорит он, небрежно взмахивая рукой. — Ему здесь очень нравится. Он счастлив, словно свинья в куче дерьма. Служащий с его виллы рассказал мне вчера вечером в поселке, что немец целыми днями квасит по-черному. Считаю, что его изоляция от общества — хороший повод сосредоточиться на любимом занятии.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — язвит Бен. — Я и сам мечтал бы, чтобы меня заставили слоняться по огромной вилле, заказывать еду и напитки на виллу и время от времени нежиться на солнце. Да для меня это настоящий рай.
— Может, стоит предложить такую программу всем нашим гостям? — интересуется Бернар.
— Нам всем пришлось бы тогда меньше вкалывать, — зевает Бен, который, насколько я могу судить, на новой работе еще практически ничем не отличился.
— Итак, отлично, — говорю я, игнорируя не слишком корректный призыв моего заместителя поменьше работать. — Давайте передвинем французов к аннексированным немцам.
— И захватим Судетскую область, — смеется Бернар.
— Что? — спрашивает Джерри.
— Да так, ничего, — вздыхает он, заглядывая в журнал.
— Что-нибудь еще? — спрашиваю я, пытаясь вернуть разговор в деловое русло.
— Ах да, — добавляет Бернар. — Как мы планируем поступить с яхтой мистера Антонова? Она стоит в гавани вот уже три дня, а он так и не появился на ней, ничего не спрашивал и не выказал ни малейшего интереса. Между тем мы кормим команду судна и пытаемся как-то развлечь их в поселке, что, откровенно говоря, не наша работа.