Пляжный Вавилон
Шрифт:
— Я из компании «Дель Монте» [15] , — громко откликаюсь я. Это моя излюбленная шутка, которая звучит всякий раз при высадке на песчаные отмели. Есть что-то уморительное в моем появлении из ниоткуда для инспекции поедаемых лобстеров.
— Боже правый! Так это вы! — вопит миссис Форрест, топая ногами по песку. — Вот забавно.
— Как отдых? — интересуюсь я.
— Господи, конечно, хорошо, — продолжает женщина. — Здесь так романтично! Еда превосходная, вино отличное. — Замечаю, что супруги основательно приложились к «Ньютон шардоне» две тысячи третьего года из долины Напа [16]
15
«Дель Монте» — компания по доставке пищевых продуктов.
16
Долина Напа — винодельческий регион, штат Калифорния.
— Да, впечатляет, — вступает в разговор мистер Форрест. На его лице блуждает довольная улыбка человека, который уверен: сегодня ночью ему не откажут в любви. — Пока не вижу никаких изъянов.
— Не буду долго мешать вашему счастью, — с улыбкой прощаюсь я, пожимая руку каждому из супругов. — Нет ли каких-нибудь пожеланий?
— Нет, все в порядке, — в один голос отвечает супружеская чета.
На следующей песчаной отмели картина немного другая. Там располагаются мистер и миссис Томпсон. Когда я выхожу на берег, сразу чувствую тягостную атмосферу. Муж и жена никак не реагируют на шутку про компанию «Дель Монте». Очевидно, им скучно в обществе друг друга. На островке не на чем остановить взгляд, кроме собственной жены и догорающей на столе свечи. По лицу мистера Томпсона можно угадать его мысли: он определенно сожалеет, что так бездарно выбросил на ветер две с половиной тысячи долларов. Пытаюсь немного расшевелить гостей, спрашивая про закат и вкус лобстера. Они бросают лишь пару слов в ответ.
— Могу ли я вам что-нибудь еще предложить? — спрашиваю я, уже готовясь к отплытию.
— Когда за нами придет корабль? — интересуется миссис Томпсон.
— Как только вы пожелаете.
— Что ж, спасибо, — заключает женщина.
— Желаю приятного вечера, — откланиваюсь я.
— Дорогой, по-моему, уже можно заказывать обратный рейс, ты согласен? — заговаривает с мужем миссис Томпсон, когда я иду к катеру. Брачные отношения этой семьи достигли серьезного кризиса, думаю я, если даже в таком райском местечке они не могут радоваться.
Я плыву на песчаный островок мистера Георгия. Задолго до того, как показываются огни, до меня доносятся всевозможные звуки. Гости громко поют, а оркестр исполняет русский хит «Калинка». Приблизившись к месту событий, слышу бурные одобрительные возгласы. Жан-Франсуа запускает один за другим бумажные фонарики, привезенные с острова Бали. Эти изделия сами по себе выглядят очень эффектно. Они делаются из китайской шелковой бумаги, а внутри вставлены маленькие свечки. Выделяемое тепло заставляет фонарики постепенно подниматься все выше и выше в ночное небо, после чего они взрываются и получается что-то вроде фейерверка. Русские гости, очевидно, впервые видят такое красивое зрелище. Они стоят, задрав головы. У многих даже открылись рты от удивления. Смешно сказать, взрослые люди охают и ахают, словно малые дети. У меня появляется курьезная мысль, не окажутся ли эти бумажные светлячки по доллару штука более запоминающимся впечатлением, чем баснословно дорогие коллекционные сорта шампанского.
Заметив, что я вновь появляюсь на берегу, мистер Георгий спешит выразить мне переполняющие его русскую душу чувства.
— И еда, и вино, и особенно эти фонарики — все так классно! — восклицает богач, одобрительно покачивая головой. Он так впечатлен, что не может добавить ни слова.
— Я очень рад, что вам нравится, — улыбаюсь в ответ, поглядывая через его плечо на бутылки красного вина, выставленные на барной стойке. Ведь я сегодня остался без ужина, разъезжая по этим островкам, и мне пришелся бы кстати хороший бокал красного вина. — Я вас оставлю на минуточку, — вежливо раскланиваюсь я. Но мистер Георгий уже меня не слышит. Его взгляд устремлен в небо, где поднимается еще один светящийся фонарик.
Официант наливает мне большой бокал «Шато лафит Ротшильд». Восхитительная жидкость освежает пересохшее горло, и вот уже я сам неотрывно вглядываюсь в полет очередного балинезийского фонарика. Бывают ли в жизни более восхитительные минуты?
— О, mon dieu [17] , наконец ты вернулся! — хлопает меня по плечу подошедший сзади Жан-Франсуа.
— Привет, — поворачиваюсь я к нему.
— Мы в полной жопе, — говорит француз, указывая через плечо в сторону океана. — Надвигается прилив. Весь остров зальет. Не пройдет и часа, как здесь все окажется под водой.
17
Боже мой (фр.).
Пятница, утро
Прошлой ночью мы, что называется, были на волосок от крупной неприятности. Вскоре после того, как у нас закончились летающие фонарики, стало очевидно, что нам необходимо эвакуироваться. Мы поняли, почему эта большая песчаная отмель никогда не использовалась курортом. Примерно в 23.30 суша здесь просто исчезает. Волны, одна за другой, быстро накатывали на берег, словно океан пытался взять быстрый реванш за отлив. Установив радиосвязь с островом, мы вызвали еще один катер на помощь. Нам предстояло быстро переместить обратно на курорт двадцать два гостя, а что еще хуже — выпивку на двадцать пять тысяч долларов, официантов, шеф-поваров, оркестр, плюс к тому же целую кучу ковров, подушек, фаянсовой и стеклянной посуды.
К счастью, мистер Георгий отнесся к происходящему с юмором. По дороге назад в ресторан «Лотос», который мы специально открыли для него в эту ночь, он постоянно смеялся и произносил тосты. Его брат посчитал, что это было отличным завершением прекрасного вечера: главное, что нам удалось позаимствовать волшебный исчезающий остров, а потом просто время посещения подошло к концу. Признаюсь, иногда мне очень по душе русские, у них такое своеобразное восприятие жизни. В то время как другие наверняка ворчали бы, что мы не сверились с книгой приливов и отливов, перед тем как устроить вечеринку стоимостью сорок семь тысяч долларов, русские гости сочли, что все было великолепно.
Когда судно с гостями, бутылками дорогущего вина и целой кучей мягкой рухляди двинулось в путь, я обернулся, чтобы в последний раз бросить взгляд на поглощаемую океаном песчаную отмель. На песке остались столики, стулья и светильники. А также пять официантов с закатанными до колен брюками.
— Ведь мы вернемся за этими ребятами? — спросил я у Жана-Франсуа, ютившегося в лодке рядом со мной.
— Какими ребятами? — удивился тот.
— Официантами.
— О нет, — сказал француз. — Они присматривают за вещами. Будут здесь всю ночь, чтобы ничего не пропало.
— Что? — изумился я. — Да кто же соберется грабить полузатопленный островок в два часа ночи?
— Никогда не знаешь, что может случиться, — пожал плечами Жан-Франсуа. — Как бы то ни было, мы не можем позволить персоналу уплыть сейчас.
— Но они же стоят по колено в воде, а кругом кромешная тьма!
— Прилив не длится долго, и на небе светит луна, — спокойно заключил француз. — Мы вернемся за ними в шесть утра.
И мы оставили людей в воде охранять несколько столов и стульев. Не хотел бы я оказаться в их компании в эту долгую ночь.