Плюс один стул

Трауб Маша

Баба Роза возила Петю по врачами, признавая только официальную медицину, и аккуратно, по часам, поила его каплями и таблетками, проветривала и отдраивала квартиру и старалась лишний раз прогладить постельное белье. Конечно, ни о каком детском коллективе и речи быть не могло. Роза Герасимовна под влиянием общественности и по совету врача скрепя сердце определила Петю в детский сад, где он моментально подцепил сначала грипп, от которого лечился долго и мучительно, а потом, выйдя буквально на день, ветрянку. После этого баба Роза даже на прогулках с внуком обходила «этот рассадник инфекций» стороной. Так же печально – воспалением среднего уха – закончились для внука первое и последнее посещение бассейна и торжественный визит на день рождения к знакомому мальчику – Петя вернулся

из гостей перевозбужденным, кричал ночью, а уже через неделю слег со свинкой. Баба Роза немедленно уловила связь между гостями и свинкой и, никак не объяснившись со знакомыми, прекратила с ними всяческое общение.

Петя помнил, что у бабы Дуси в деревне он бывал часто. Никаких писем, которые свидетельствовали о том, что сватьи заключили соглашение о долговременном пребывании Пети в деревне, он не нашел. Зато обнаружил гневное письмо Розы Герасимовны, в котором та возмущалась поведением внука после пребывания у сватьи.

«Евдокия Степановна, – писала Роза Герасимовна, – хочу обратить ваше внимание на окружение Пети. Я категорически против того, чтобы Петя общался с этими мальчиками. Он начал ругаться матом! Откуда он набрался этих слов, если не от детей, с которыми проводит время? У меня создается впечатление, что вы совсем не занимаетесь Петей – я имею в виду общеобразовательную программу. Мальчик растерял все, что набрал здесь! Я ведь просила закреплять материал и заниматься с ним хотя бы по полчаса в день! Кроме того, он стал совершенно неуправляемым. Мне приходится прилагать много сил и терпения, чтобы ввести ребенка в нормальный график и режим дня. И еще – он начал дерзить! Вероятно, это произошло при вашем попустительстве! Я крайне расстроена и вынуждена поднять вопрос о целесообразности пребывания Пети у вас (про вызывающе антисанитарные условия я даже не напоминаю)».

Судя по переписке, был момент, когда между Петиными бабушками что-то произошло – Роза Герасимовна ограничивалась скупыми поздравлениями с Новым годом, с Восьмым марта и майскими праздниками. Но потом снова наступил период родственной переписки – баба Роза переживала по поводу того, что отдельная жилплощадь не помогла сохранить брак молодых и «Петечка оказался заложником этой ситуации», и опять просила взять внука на дачу: «Мальчик все чувствует. Стал агрессивным и неуправляемым. Его родители ведут себя безответственно. Я сплю исключительно на лекарствах. Нам нужно пережить этот непростой период. Сердце колет, и давление скачет. Мальчику нужно видеть близких людей».

Петя позже догадался, что тогда родители развелись. Для него, можно сказать, развод мамы и папы не стал трагедией. Благодаря бабушкам он его не заметил. Пока баба Дуся с бабой Розой закрывали банки на зиму – огурцы, помидоры, компот, – Петя тоже мариновался в любви этих двух женщин. Он проводил лето у бабы Дуси в деревне, жил у бабы Розы в городе. Родители появлялись время от времени, никак не нарушая устроенный бабушками быт. Пете сказали, что родители много работают, ездят в командировки, и эту версию он принял как само собой разумеющуюся. Перед ним никогда не стоял выбор – кого он любит больше, папу или маму, по кому больше скучает. Он любил бабушек и скучал по ним.

Иногда он слышал, как баба Роза разговаривает по телефону с сыном и убеждает его в том, что мальчику нужен отец, что ребенку нанесена моральная травма и неизвестно, к чему все это приведет. Очень строго она призывала сына не забывать о материальной ответственности за ребенка и читала по листочку, что именно нужно купить и сколько это стоит – до копеек. К каждому телефонному разговору баба Роза готовилась – составляла список, разбиралась с чеками из магазинов. И не понимала, почему сын не желает ее слушать. Именно он всегда заканчивал разговор, обрывая мать на полуслове.

* * *

Петя лежал на диване в оливковый рубчик и рассматривал на стене фотографии незнакомых ему женщин, мужчин, дедушек и бабушек. Это было как кино, многосерийное. Даже лучше, чем кино. Баба Роза рассказывала ему на ночь, кто эти люди. И Петя, не запоминая, быстро засыпал. В памяти остался только прадед Герш, прабабка Либа и умершая во младенчестве

родная сестра бабы Розы Стефания – крошечная девочка в кружевном платьице, которая смотрела на него с середины стены. За спиной Стефании кто-то прятался – она едва научилась сидеть, и, видимо, ее поддерживали руки отца. Но смотрела малышка уже строго и даже сурово. Пете нравились фотографии бабы Розы в молодости – в накрахмаленном белом переднике поверх форменного платья, с огромным бантом на длинной косе. Баба Роза, оказывается, умела смеяться, у нее была красивая улыбка – на всех фотографиях она выглядела веселой и счастливой. Петя не верил, что эта девушка – на лыжах, на катке, в театральной инсценировке – его баба Роза. Такого не может быть. Бабушка никогда не улыбается и уж тем более не смеется. А представить ее на лыжах вообще невозможно! Но Петя слушал рассказы бабы Розы и не верил, что у его прабабки, матери Розы Герасимовны, был прекрасный оперный голос, который пропал после смерти младшей дочери и больше никогда не вернулся, что сама баба Роза мечтала стать актрисой. Когда Петя жил с Розой Герасимовной, он думал, что она его любимая бабушка. Когда оставался с бабой Дусей, то считал любимой ее. Только однажды он слукавил, по-детски, наивно. И сильно за это поплатился.

Баба Роза заболела – запустила простуду, довела себя до пневмонии, и ее положили в больницу. Петя вынужден был уехать к бабе Дусе в деревню вне графика, поскольку та наотрез отказалась приезжать в город и жить у сватьи.

– У меня для тебя сюрприз! – радовалась баба Дуся.

Петя думал, что его ждет самокат или игрушка, а сюрпризом оказался здоровенный пес, сидящий в загоне на привязи.

– Вот, охранника себе завела. – Баба Дуся бросила псу кость, тот кинулся к забору и на лету поймал лакомство. Пете показалось, что эта псина летит на него, сейчас прорвет сетку и загрызет. Он тогда описался от страха.

– Ну ты совсем… – расстроилась баба Дуся. – Я ж как лучше хотела!

Петя затаил обиду – бабуля его не успокоила, а пошла наливать псу воду.

– Ну как ты здесь? Хорошо время провел? – с энтузиазмом спросила его баба Роза, приехав после больницы забирать внука.

– Плохо, – ответил Петя.

– Почему? – Роза Герасимовна совсем не ожидала, что внук так ответит. Не ожидала этого и Евдокия Степановна.

– Баба Дуся храпит очень. Мне было страшно спать.

Петя был отправлен гулять на улицу, но и там было слышно, как баба Дуся кричит, что это Роза настроила внука против нее. Что он стал таким же заносчивым, неблагодарным – ну точно влияние Розы. И это ему не так, и то не эдак, носом воротит, как будто баба Дуся ему не бабушка, а прислуга какая-то. Роза Герасимовна отвечала хоть и сдержанно, но тоже за словом в карман не лезла. Евдокия Степановна доругалась до того, что сватья специально все подстроила – и свою болезнь, и чтобы внук ее, бабу Дусю, не любил. И в разрыве «детей», по словам бабы Дуси, тоже оказалась виновата Роза Герасимовна, которая сразу невзлюбила Светочку и изводила ее своими придирками. Да и в том, что Сережа оказался таким плохим мужем, само собой, виновата была баба Роза.

– Бабуля, ты только больше не болей, ладно? – попросил Петя, когда они ехали в электричке в город. Баба Роза сосредоточенно смотрела в окно и только иногда прикладывала платок к глазам. Петя погладил бабушку по руке, но она отстранилась.

– Ты меня очень разочаровал. Почти так же, как твой отец, – сказала строго Роза Герасимовна.

Петя уже и сам был не рад, что обидел бабу Дусю. Ведь не хотел же, чтобы так получилось, не думал, что так все обернется.

– Надо сначала думать, а потом говорить. А еще лучше промолчи. За умного сойдешь.

– Я что, дурак? – Петя, не выдержав, заплакал.

– Дурак, раз язык повернулся такое про бабу Дусю сказать. – Баба Роза не кинулась его успокаивать.

– Я больше не буду, – промямлил Петя.

– Я не требую меня или бабу Дусю любить, я требую уважения. И хамства не потерплю. Ты меня понял?

– Понял. Ты только больше не болей… – Петя вдруг представил себе, что из-за него баба Роза может опять попасть в больницу.

– Постараюсь, – пообещала баба Роза и обещание свое сдержала.