Плюс пятнадцать ради успеха
Шрифт:
— Тебе нравятся брюнеты, — сжав сильнее мою ладонь, Ковальских ускорил шаг, уводя меня прочь.
И, несмотря на то, что я облегченно выдохнула, все равно справедливо заметила:
— Я никогда этого не говорила!
— Не надо говорить то, что и так очевидно, — отрезал Ковальских и демонстративно провел рукой по своим черным волосам.
Я рассмеялась, а он неожиданно остановился, прижал палец к моим губам и внимательно посмотрел в глаза.
— Не отходи от меня. Никуда.
Его тон меня испугал, и я попыталась списать
— Иначе меня похитят, затащат в одну из комнат с распахнутыми шторами и накажут?
— Иначе тебя похищу я. Спрячу в одной из комнат, двери которых закрыты. И да, накажу.
— Спасибо, — нервно буркнула я и попыталась развернуться, чтобы уйти. — Успокоил — так успокоил!
— Я же предупреждал: не отходить от меня, — напомнил Ковальских и сжал сильнее мою ладонь.
— Я не подписывалась ни на просмотр, ни на участие в порнофильмах!
— Если ты будешь при мне, ничего этого и не будет.
Пока я растерянно переваривала фразу «при мне», Ковальских повел меня дальше.
— Не бойся, — шепнул, остановившись у закрытой двери, распахнул ее и пропустил меня первой.
В принципе, бояться там действительно было нечего. Обычный ресторанный вип-кабинет, стол с уже приготовленными и ароматными блюдами, томящаяся в ведерке бутылка вина, молчаливый официант в костюме и даже с галстуком-бабочкой… Заметив эту деталь, я не удержалась и взглянула на стоящего сзади Ковальских.
— А…
— Не угадала, — хмыкнул тот и подвел меня к столу, за которым уже разместились итальянец с Марией.
Наш кабинет отличался от увиденных мною тем, что в нем были не массивные кресла для легкого разврата, а плетеные стулья. Я немного расслабилась. И снова слегка напряглась, когда Ковальских придвинул свой стул почти впритык к моему. Плетеные ручки соприкоснулись.
— Это чтобы точно не отходила? — съязвила я.
— На этот раз правильно, — спокойно ответил на выпад мужчина.
Далее у нас все так же было спокойно и мирно. Марко тайком тискал блондинку. Та смеялась, подливала ему вино, коньяк, водку, иногда путалась и все смешивала, слушала бормотание на итальянском и изредка посматривала на Ковальских. Тот по-прежнему цедил исключительно минеральную воду и играл роль хозяина, радующегося долгожданному гостю. Я потягивала вино и ела одна за всех — нервное, да и проголодалась. Официант молча стоял у стены. Наши стулья с Ковальских все так же соприкасались…
— Как будет на итальянском «лук»? — внезапный вопрос Матеуша поставил в тупик.
— Лук?
Я без запинки и на лету адаптировала под современность историю «Ромео и Джульетты», а здесь меня словно заклинило. И все, что я могла — это махать в воздухе рукой, ожидая, когда память проснется. Та нагло отказывалась и подкидывала любые слова, даже редкие, кроме единственно необходимого.
— Зачем тебе? — недоуменно взглянув на Ковальских, заметила, что моего ответа ожидает не только он, но и итальянец.
— Пока ты витала в
— На каком языке?
— На русском, — он кивнул на щедро уставленный стол, — здесь есть все продукты, так что я просто показывал. Лука нет.
снова попыталась припомнить, как же переводится это слово, и снова не получилось. Расстроившись, я перешла на язык жестов и стала рисовать руками пучки лука над своей головой. Итальянец по-прежнему не понимал. Ковальских тихонечко ржал. Мария следила за моей пантомимой с восторгом.
— Э… — в какой-то момент я отчаялась, а потом вспомнила о герое известного итальянского писателя и выкрикнула: — Чиполино! Вот! Чиполино!
— Чиполино? — непонимающе повторил иностранец.
— Ну да… — я нахмурилась, но напомнила ему. — Джанни Родари — помните? У него есть герой Чиполино.
— Джанни Родари? Нет, не знаю, — гость удивленно покачал головой, а потом его глаза заблестели и он выкрикнул на итальянском: — А, лук? Вы имеете в виду, лук?
— Да, — натянуто улыбнувшись, я поблагодарила за небольшую подсказку. — Спасибо.
Разговор продолжился. Итальянец не очень хотел отрываться от созерцания коленок Марии, но в беседе с Ковальских участвовал. Мне приходилось переводить. Иногда я делала вид, что забыла какое-то слово, и… спустя пару минут моих мучений итальянец его непременно подсказывал. Один раз он забылся и подсказал какое-то слово, даже когда мы с Ковальских говорили на русском, и я еще не начала переводить его речь. Лишь собиралась…
Н-да.
Ну, слава тебе, Господи, кое-что начало проясняться. Мне изначально казалось странным, что важные деловые партнеры отпустили в нашу дикую страну человека без знания хотя бы английского. Но теперь я была уверена, что английский он знал. Скорее всего, не хуже, чем русский.
А вот к чему были все эти пляски?
Хотел что-то услышать важное? То, что от партнеров скрывают? Впрочем, меня это не касалось.
Взглянув на Ковальских, я поняла, что он не только сейчас догадался о притворстве иностранного гостя. Но присматривался и зачем-то тянул время — это развлечение с боулингом, моими рассказами, и улыбающаяся Мария, продолжавшая спаивать того, кого ей доверили…
Тихо пискнул мобильный Ковальских, но, пожалуй, это услышала одна я. Только хотела сказать боссу, что ему пришло сообщение, как он с улыбкой обратился ко мне:
— У тебя немного смазалась тушь.
И стер с моей щеки нечто видимое ему одному. Другие не могли ничего рассмотреть хотя бы потому, что у меня не было на ресницах туши. Несмотря на памятные слова директрисы, я до сих пор полагала, что мне повезло не только с глазами — к примеру, длинные черные ресницы не нуждались в красителях.
— Ох, — спохватилась я и отстранилась от большого пальца мужчины, поглаживающего мою скулу. — Где я могу это исправить?
— Тебя проводит официант.