Плющ на руинах
Шрифт:
— Впрочем, я всегда готов помочь его величеству Гродрэду и послать ему несколько моих солдат, чтобы они поучили воевать его генералов! (Новый взрыв смеха.) Но, впрочем, хотим ли мы, чтобы слава и добыча в этой войне
— войне, выигранной нами — достались королевским войскам? Когда оставшиеся мятежники во главе с Рорреном побросают оружие — разве богатства мятежных городов должны достаться солдатам короля, только и умевшим, что отступать? (Шум, возмущенные крики.) Правильно, мы не можем этого допустить! (Крики: «Нет!», «Да здравствует герцог!») Солдаты! Сегодня мы разгромили самую организованную армию мятежников. Армия Роррена — это просто сброд воров и насильников, который даже королевские войска успели основательно потрепать. Пойдем же на север и довершим дело до конца! Героев этой войны ждут слава, добыча, офицерские чины, дворянство и поместья!
— Ура! Слава герцогу! — ревела толпа. В этот момент солдаты не задумывались
Проезжая мимо меня, герцог придержал коня.
— Риллен, я пришлю за вами перед вечерней сменой караула. Побеседуем.
Вернувшись в свою палатку, я обнаружил там легкие кавалерийские доспехи и кинжал.
Вечером ко мне явился гвардеец и проводил меня в палатку герцога. Элдред Раттельберский, видимо, уже отдохнул после бессонной ночи и сражения. Он объявил мне, что не забудет моей помощи в разгроме мятежа и по окончании кампании меня ждут награды, пока же за мной сохраняется статус советника, после чего, удовлетворяя мое любопытство, рассказал о прошедшей битве.
Против даже не пятнадцати, а двенадцати с половиной тысяч повстанцев герцог бросил двадцатидвухтысячную армию, разделив ее для нанесения одновременно двух ударов — с севера и с востока, из леса. В результате прежде, чем повстанцы успели организовать сопротивление, их армия была рассечена на три части, причем герцог позаботился, чтобы повстанческие подразделения оказались в наиболее неблагоприятных условиях: тяжелую пехоту и кавалерию загнали в болото, легкую кавалерию окружили герцогские тяжелые пехотинцы с длинными копьями, почти не оставлявшими шансов на прорыв, а против легкой пехоты, оттесненной на лишенную укрытий равнину, была брошена кавалерия. Однако примерно четырем тысячам мятежников удалось прорваться на запад и отойти на значительное расстояние — герцог отложил их преследование до уничтожения остальных, дабы не распылять силы и не множить тем самым свои потери. Легкие кавалерийские отряды отошедших совершили несколько дерзких рейдов, нанося войскам герцога удары с фланга и с тыла, но эти рейды не могли повлиять на ход боя. После того, как окруженные мятежники были перебиты или утонули в трясине, герцог занялся прорвавшимися — тогда-то сражение и переместилось на запад. Собственно, это было уже не сражение, а погоня — повстанцы прекрасно понимали, чем кончится для них бой. В этой погоне пехотинцы несколько раз пытались обороняться, чтобы дать возможность отступить своим кавалеристам, но их ощетинивавшиеся копьями и мечами каре не могли выстоять против сплошной стрельбы арбалетчиков герцога и атак его тяжелой кавалерии. Наконец от всей повстанческой армии осталось только полторы тысячи всадников, и на их преследование герцог бросил всю свою конницу, лично возглавив ее. Конные арбалетчики и наиболее мобильные легкие отряды окружали мятежников с флангов, не давая им разъехаться в разные стороны, а сзади скакали тяжеловооруженные рыцари, дожидаясь, пока холмы, болота или река преградят быстрому врагу путь к спасению. Однако преследуемые бросились в разные стороны раньше, и около трех сотен на самых резвых лошадях спаслись, остальные же стали жертвами стрел, мечей и копий. За все сражение убитыми и ранеными герцог потерял чуть более трех тысяч человек.
— В этом ваша заслуга, Риллен, — сказал он. — Если бы мы заранее не знали всех подробностей их расположения и оно не было бы столь удобным для нас, потерь было бы гораздо больше — они дрались, как звери… Знаете, человек во многом определяется тем, как он ведет себя перед лицом смерти — во многом, если не полностью… Среди них хватало и паники, и воплей о пощаде, но многие бились достойно — не будь они бандитами, я бы взял их в свою гвардию. Знаете, Риллен, в глубине души я даже жалею, что вы сдали партию в такой интересной позиции — было бы любопытно доиграть по-честному. Но это означало бы лишние потери, а солдаты мне еще пригодятся. Да и вы мне полезнее в качестве союзника, а не врага.
На следующий день герцог занял без боя крупный город Крамменер на северо-востоке и в течение недели ждал там подхода с юга дополнительных войск. Наконец с сорокатысячной армией мы выступили в поход против Роррена.
19
Меж тем положение Роррена стало критическим. Хотя повстанцы по-прежнему контролировали довольно большую территорию, все их попытки наступления захлебнулись, и теперь королевские войска медленно теснили их к югу. К услугам короля были людские и материальные ресурсы многих областей и графств, меж тем как контролируемые Рорреном земли не могли
В то же время войска герцога по мере продвижения на север встречали все более серьезное сопротивление. Оборона некоторых городов была столь сильна, что Элдред не тратил времени и сил на их взятие, а продолжал наступление, оставляя осажденные города в тылу, подобно тому, как он оставил в тылу Аллендер. Подобная тактика была особенно эффективна зимой, когда осажденным угрожал не только голод, но и холод. Разумеется, каждая осажденная крепость отвлекала на себя часть герцогской армии, но ведь и для Роррена гарнизоны крепостей были фактически утрачены, а он нес большие потери в боях на два фронта. В конце концов Роррен понял, что остаткам его армии грозит перспектива превратиться в несколько изолированных друг от друга и лишенных снабжения гарнизонов, окруженных герцогскими и королевскими войсками. Повстанцы стали отступать, избегая серьезных сражений с нами. Разведчики доносили о подготовке Роррена к большому походу.
— У него остался единственный выход, — комментировал ситуацию герцог,
— бросить все, что может задержать его в пути, и пытаться быстро обойти войска Гродрэда далеко с запада или с востока, чтобы, обогнув стороной Траллендерг и защищающие его силы, прорваться в северные области Корринвальда и там пытаться раздуть пламя восстания. Думаю, так далеко мы его не пустим… весь вопрос в том, какой путь он изберет.
— Почему бы не помочь ему в выборе? — заметил я. — Нам выгоднее, чтобы он двинулся на восток, поближе к северным границам Раттельбера. Значит, надо создать у него впечатление подготовки наступления на западе.
— Браво, Риллен! — рассмеялся герцог. — Я уже неделю подбрасываю маршалам моего кузена достоверную информацию о том, что Роррен пойдет на запад. Похоже, они наконец-то клюнули и выдвигают войска на западном направлении. Теперь у Роррена остается одна дорога — на восток.
И действительно, уже на следующий день повстанцы Роррена выступили в свой отчаянный восточный поход. Предводитель мятежников так спешил, что не стал дожидаться подхода всех своих частей с юга и севера. Некоторые из этих частей присоединились к нему по пути, другие были отрезаны и уничтожены впоследствии правительственными войсками. Восточный поход Роррена напоминал попытку корабля проскочить между неумолимо смыкающимися айсбергами; но, если айсбергами движут слепые силы природы, то армиями короля и герцога управляла разумная воля. Поход повстанцев с течением времени все более превращался в паническое бегство, на начальном этапе которого командиры бросали обозы, тяжелую осадную технику и вооружение, а под конец — целые части, если они не успевали прибыть в очередной пункт к назначенному сроку. Я не раз был свидетелем беспощадного истребления таких отставших частей. За счет этого, однако, оставшимся силам удалось вырваться из смыкавшегося коридора и устремиться дальше на восток. Королевские войска повернули к северу, готовясь атаковать повстанцев, если те попытаются двинуться туда же, а герцог продолжал преследование. Так, в походных условиях, мы встретили новый, 684-й год.
Мы стояли в тот день в небольшом городке — кажется, он назывался Тарленг. По случаю праздника солдатам было выдано изрядное количество вина, и они, несмотря на холод, гуляли всю ночь, наводя страх на местное население. Поутру несколько десятков из них были найдены мертвыми — одни передрались, другие уснули в сугробах. Впрочем, поведение многих офицеров было не лучше. Для высшего командования, наиболее знатных рыцарей и своих приближенных герцог устроил пир в занятом им доме богатого купца. Я тоже там присутствовал. Изобилие яств и вин позволяло забыть о трудностях снабжения армии зимой, в разоренном краю, вдали от Раттельбера — трудностях, которые не компенсировало даже вполне легализованное мародерство.
— Мятежу скоро конец, — говорил герцог, стоя во главе стола с серебряным кубком в руке. — Сегодня я получил известие о падении Аллендера. Участь тех осажденных крепостей, которые еще держатся, также решена. Армия Роррена тает с каждым днем. Фактически это уже просто бегущая толпа, утратившая порядок и организацию. Вскоре на пути у них окажется Делерра, а это, как вы знаете, не самая маленькая река… у них будут проблемы с переправой…
В этот момент открылась дверь, и на пороге появился гвардеец.