Плющ на руинах
Шрифт:
— Ваша светлость, прибыл гонец от полковника Дратта.
— От Дратта? Надеюсь, он наконец взял Кридерг. Пусть войдет.
Появился гонец в форме капрала. Как и положено нижним чинам в резиденции главнокомандующего, при входе он отдал караульным оружие. В правой руке гонец держал свернутый в трубку пергамент с тяжелой сургучной печатью на скрепляющем шнуре.
Элдред поставил кубок и повернулся к гонцу. Когда тот приблизился, герцог протянул руку за посланием. Дальнейшее произошло в одно мгновение. Прибывший подскочил к герцогу, размахнулся и ударил его свернутым пергаментом, целясь в грудь, но Элдред успел повернуться, и удар пришелся
— Живым! — крикнул герцог.
Множество рук схватили злоумышленника, оттащили его от главнокомандующего и скрутили. Из пергаментного свитка со звоном выпал остро отточенный стилет.
— Вы не ранены, ваша светлость?
— Нет, — отмахнулся герцог. — Я имею привычку носить под одеждой кольчугу, о чем господа бунтовщики, видимо, не знали. Но как он сюда попал? Начальника стражи ко мне!
Появился начальник стражи, бледный от страха.
— Я не виноват, ваша светлость… — лепетал он, — он назвал пароль…
— Пароль — это еще не все! Ты должен был обнаружить стилет в пергаменте! Ты разжалован в рядовые. Караульным — по тридцать плетей. А этого бандита увести и выяснить все подробности, в частности, откуда знает пароль. Господа! — обратился герцог к гостям. — Прошу вас занять свои места. Пир продолжается!
Пир действительно продолжился, но веселье закончилось.
20
На следующий день мы покинули Тарленг. Полки проходили через арку привратной башни, под бойницами которой висели четыре трупа. Трое были солдаты — их застали, когда они, пьяные, спали на посту. Четвертый был злоумышленник. Его невозможно было узнать — это была просто окровавленная туша. Налетавший порывами холодный ветер покачивал заиндевелые тела. Герцог был мрачен; я ехал поодаль, не решаясь заговорить с ним. Однако, когда под вечер мы остановились на привал в большом селении, он сам позвал меня. К этому времени потеплело, и ветер стих; по этой ли причине, или из-за боязни ушей, которые могут иметь стены, наш разговор состоялся на улице.
— Мне не нравится эта вчерашняя история, Риллен, — сказал герцог, когда мы вышли на окраину селения. — Этот парень как будто бы выложил все
— у меня работают настоящие мастера своего дела, которые не позволят, чтобы смерть или беспамятство прервали мучения допрашиваемого прежде, чем тот скажет все, что знает. Это один из мятежников, специально оставшийся в городе, чтобы убить меня; по его словам, он напоил одного из солдат и узнал у него пароль, а потом убил капрала, тоже пьяного, и завладел его обмундированием. Это похоже на правду… по крайней мере, он сам до самой смерти в это верил. Но дело в том, что лишь очень немногие знали пароль, который должен был сообщить гонец. Слишком мала вероятность, что он наткнулся на одного из них случайно. Ему помогли; тут не пьянство, тут — рассчитанная измена.
— Но если вы говорите, что число подозреваемых невелико, почему их не предъявили злоумышленнику для опознания?
— Что толку? Он указал бы на первого попавшегося. Я не могу пытать всех моих людей по оговору ненавидящего
— Вы полагаете, в нашей армии действуют агенты Роррена?
— Ха! Роррена! Главарь спасающейся бегством толпы мужиков будет вербовать моих людей! Теперь, когда дни его сочтены и это очевидно всем! Подумайте, Риллен.
— Неужели… — я понял, на что намекал герцог.
— Вот именно, черт возьми! Кому еще так мешает моя слава усмирителя мятежа и спасителя Корринвальда — кому, как не кузену Гродрэду?
В этот момент топот копыт привлек внимание Элдреда. Пятеро всадников миновали линию внешних постов и скакали по направлению к нам. Ничто не выдавало в них солдат герцога; по внешнему виду их можно было принять за мятежников или простых горожан. Ехавший впереди, видимо командир, узнал герцога и осадил коня. Я заметил какой-то большой тюк, притороченный к его седлу и прикрытый полами плаща всадника.
— Лейтенант Ронд, — сказал герцог, явно довольный. — Ну?
Я понял, что прибывшие выполняли какую-то важную миссию, иначе вряд ли главнокомандующий знал бы простого лейтенанта.
— Все в порядке, ваша светлость! — Ронд спрыгнул с лошади, широко улыбаясь. Я увидел три свежие царапины, пересекавшие его левую щеку.
— Показывайте, — велел Элдред.
Лейтенант отвязал от седла то, что оказалось большим мешком, и опустил его на землю. Из мешка донесся стон. Затем Ронд ухватил мешок за углы и стащил его со своей добычи.
Перед нами прямо на заснеженной грязи лежала молодая женщина в одной рубашке, связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту. Видимо, перед этим она была в беспамятстве и только что пришла в себя; ее взгляд, поначалу бессмысленный, наполнился ужасом и ненавистью.
— Однако, — поморщился герцог, — вы могли бы обращаться с ней получше. Что, если бы она замерзла насмерть в пути?
— Не замерзла бы, ваша светлость: я ее все время щупал, — усмехнулся Ронд. — А наряжать ее нам некогда было — охрана могла хватиться в любую минуту. Да и она себя вела не слишком смирно — царапалась, как кошка, стерва, — лейтенант дотронулся до своей щеки. — Ничего, сейчас отогреется.
Солдаты за его спиной захохотали.
— Ладно, тащите ее вон в тот дом, — показал герцог. — И передайте Раддельду, чтобы раньше чем через час допрос не начинал. Дайте ей очухаться, а то она долго не выдержит.
Лейтенант ухватил пленницу за связанные руки и попытался поставить на ноги, но она снова упала в снег. Тогда Ронд опять втащил ее на коня, перекинул через седло, обойдясь на этот раз без мешка, и повез в указанном направлении. Его солдаты последовали за ними.
Герцог обернулся ко мне.
— Вас, конечно, интересует, кто это? Некая Нэленда Талл, дочь мелкого торговца из Крамменера, и по совместительству — любовница Роррена. Наш друг так спешил, что не успел заблаговременно вывезти свою возлюбленную из Тондерга, где он квартировал совсем недавно; он полагал, что за пару дней за мощными крепостными стенами с ней ничего не случится. Он не учел одного: корринвальдский генерал герцог Раттельберский может знать несколько более корринвальдского мятежника о системе тондергских потайных ходов. Как видите, мои люди благополучно увели ее из-под носа у рорренской охраны.