Плюшевый свидетель
Шрифт:
– У тебя есть доказательства?
– Приходи ко мне домой, сними отпечатки ее пальцев везде, где она была… Я весь в ее отпечатках, и я люблю ее, понимаешь? Я постоянно думаю о ней. Я же понимаю, что произошло… Что мне делать?
– Вы даже не познакомились… – Сергей Котельников задумался. – Ничего себе история.
– Я только знал, что ее зовут Вера… – И Александр рассказал ему о том, как он пытался выяснить фамилию Веры, чтобы разыскать ее, как вышел на Августу, которая, по сути, и предложила ему стать адвокатом ее подруги. – Я только что от Августы и сразу к тебе. Я хочу увидеть Веру, поговорить. Устрой мне
– И кто же?
– Либо ее муж, либо та женщина… Августа мне рассказала, что он сделал. Представляешь, привел в дом женщину, молодую, красивую, и они жили прямо на глазах Веры. Она чуть с ума не сошла. Поэтому-то и решила обратиться за помощью к психотерапевту. Августа сказала, что Вере было очень плохо, депрессия… Оно и понятно.
– Знаешь, у меня буквально полчаса тому назад был твой коллега, Захар Собакин… – вдруг сказал Котельников и как-то недоверчиво посмотрел на Александра.
– Захар? И что же? При чем здесь он, его визит?
– Он был другом Рената Нагаева, очень любил его, был привязан к нему, и смерть друга потрясла его. Ты бы видел, как он, такой большой и сильный, плакал вот тут у меня…
– Серега, не томи… При чем здесь он?
– Да при том, что он был в курсе дел Рената. Так вот, Нагаев жаловался ему, что его в последнее время одолевают телефонные звонки. Звонит женщина по имени Вера. Просит его о встрече. Плачет, говорит ему о своей любви, о том, что у них растут дети и все такое… Ренат же был психотерапевтом, и у него были разные клиенты. Возможно, это совпадение, но эту ненормальную, которая угрожала ему смертью в случае, если он не ответит на его любовь, зовут Вера.
Александр был сбит с толку. Грубые намеки Котельникова, что та ненормальная, что угрожала Нагаеву, и та чудесная женщина, с которой он занимался любовью, – одно и то же лицо, оставили в душе горький осадок. Нет, он и мысли не мог допустить, что это так, но все же ему стало неприятно еще и потому, что он ведь, ничего не зная об этих телефонных разговорах, открылся Котельникову, признался в своей связи с Верой Боровской. Что теперь он подумает о них двоих?
– Сергей, мы не можем ничего утверждать, согласись. У тебя есть факты: обнаруженный у Веры дома пистолет и записки, в которых говорится о том, что она должна была встретиться с Нагаевым, так?
– Так.
– На пистолете ведь нет отпечатков ее пальцев, можешь мне даже не отвечать, потому что я и так это знаю… Их не может там быть, потому что Вера никого не убивала и в момент убийства находилась у меня в квартире. Я могу это подтвердить. Поэтому, я прошу тебя еще раз, позволь мне встретиться с ней, мне надо успокоить ее и сказать, что я готов свидетельствовать в ее пользу и подтвердить, что мы с ней были вместе. Для нее это важно. Пойми, ей и так было нелегко, а тут еще это обвинение…
– Но, Саша, разве ты не понимаешь, что не бывает дыма без огня?
– В смысле?
– Ведь кто-то все-таки подкинул ей, как ты считаешь, пистолет. Зачем? За что? Что она такого могла сделать, чтобы с ней так поступили?
– Скорее всего, от нее просто хотели избавиться.
– И для того, чтобы избавиться от Веры, убили Нагаева? Могли бы в таком случае убить кого-нибудь попроще, прости меня за цинизм…
– Я о записке. Убийца увидел записку и понял, что Вера должна встретиться с этим доктором там-то и тогда-то. Думаю, что это и послужило причиной, толкнувшей преступника убить именно Нагаева. Так часто бывает: убили одного человека, и все думают, что вот это-то преступление и является как бы основным, мотивным, а на самом деле доктора Нагаева убили для другой цели – чтобы избавиться от Веры Боровской.
– Убил бы тебя, Саша, за такие слова. Ладно, не злись. Я могу прямо сейчас устроить вам встречу. Но при условии, что ты позже подпишешь все необходимые бумаги.
– Не вопрос.
Пока Сергей звонил, чтобы устроить встречу, Александр сам сделал себе кофе, выкурил две сигареты и теперь сидел, ошарашенный свалившимися на него проблемами, не представляя себе, что он сейчас скажет женщине, которую начал обманывать с первых секунд их общения. Как объяснит ей, что все это вышло как бы само собой и что он, лишь увидев ее и услышав ее голос, был охвачен страстью. Что он готов был в ту минуту выступить в роли не только психотерапевта, но и кого угодно, лишь бы только быть рядом с ней, чувствовать ее присутствие.
– Старик, ее сейчас приведут. Вы тут побеседуйте, а я побуду в соседнем кабинете, меня там один тип дожидается… Говорит, что тоже знал Нагаева и готов помочь следствию найти убийцу, представляешь? Мне только что сообщили. Надеюсь, что вы не сбежите… – Он ухмыльнулся, словно заранее зная о том, что все именно так и будет, и вышел. А через минуту дверь открылась, и в кабинет вошла Вера Боровская.
Увидев у окна мужчину, она – он стоял против света – не сразу узнала Александра. Быть может, увидела Котельникова, который допрашивал ее здесь не так давно. И лишь спустя несколько мгновений ахнула и прикрыла рот ладонью. Она молча смотрела на Мещанинова и лишь качала головой.
– Ты прости меня, Вера, я не Нагаев… – И Александр, подойдя к ней, обнял ее. Под его руками ее тело дрожало. Он понял, что это нервная дрожь. – Ты не должна ничего бояться. Я буду заниматься твоим делом. У тебя есть алиби, и тебя выпустят под залог, я в этом просто уверен. Деньги найдем… – Он поцеловал ее и еще сильнее прижал к себе, словно боясь, что она может упасть: – Я – адвокат. Я искал тебя, знал, что тебя послала к Нагаеву какая-то Августа, я нашел ее через Собакина, пришел к ней, а она, когда узнала, что я адвокат, сразу же рассказала о твоей беде, сказала, что ее подруга задержана и подозревается в убийстве… Вот такая история.
– Тебя как зовут?
– Саша. Александр Мещанинов.
– Я никого не убивала, мне страшно… Сначала мне было все равно, я думала, что это как наказание… – с жаром объясняла она ему свое состояние, – но потом подумала, что я еще не так стара, чтобы садиться в тюрьму из-за какого-то подонка, который так подставил меня.
– Ты кого-нибудь сама подозреваешь? Мужа или его любовницу?
– Нет… Я даже попросила Илью, так зовут моего мужа, чтобы он попросил у своей любовницы, которая, кстати, уже бросила его, денег на адвоката… Вот какие дела… Но ты… Как ты здесь? Глазам своим не верю. Это сон? Я сейчас проснусь?