По дороге к нашей любви

Янг Саманта

– Ну начинается. Алкогольное веселье переросло в нытье. Думаю, пришло время везти тебя домой, детка.

Нейт встал, придерживая мою спину.

– А как же та девушка, оставшаяся у бара?

Я качнулась в его сторону, но он обнял меня за талию, не позволяя упасть.

Поцеловав меня в нос, Нейт чуть сжал мою талию.

– Милая, потрахаться я смогу в любое время. А сейчас, я хочу быть уверенным, что ты доберешься до дома в целости и сохранности.

– Как у те… ты делаешь это, Нейт?
– со вздохом спросила я, все вокруг расплывалось и смешивалось в кашу.

– Делаю что?

– Все время трахаешься?

–

Что ты имеешь ввиду?

– У тебя все так просто...

Я хотела указать на бар, но в итоге врезалась в его подбородок.

– Ой, извини. Ты так легко получаешь их телефоны. Я не знаю как заговорить с мужчиной, не говоря уже о том, как получить номер телефона. Или потрахаться. Тра-а-а-хаться.

– Кто трахается?

Я развернулась и чуть не ударила своей размахивающей рукой по лицу Джосс, но она вовремя увернулась.

– Отличный рефлекс, красавица!
– я улыбнулась ей широкой пьяной улыбкой.

Джосс рассмеялась и превратилась в мерцающий водоворот вокруг меня.

– Нейт, думаю пора отвезти мою подружку невесты домой, да?

– Как раз собирался.

– Джосс, такая красивая свадьба!

Я раскрыла руки и крепко обняла ее.

– Но мне не удалось потрахаться!

Ее тело тряслось от смеха, пока она мягко пыталась освободиться из моей мертвой схватки.

– Да уж, это большое упущение. Должно быть, все приглашенные мужчины слепые.

– Ох, - подурачилась я, копируя голос папы, - ты мне льстишь!

Я игриво толкнула ее, но очевидно получилось сильнее, чем хотелось, потому что Джосс отшатнулась и снова рассмеялась.

– Нейт, не забудь дать ей выпить воды перед сном.

Его теплое тело прижалось к моей спине.

– Я позабочусь о ней, не переживай.

– Чувак, - я оглянулась через плечо посмотреть ему в лицо, - ты должен будешь научить меня трахаться.

Девять часов назад.

Когда я шла по проходу, гитарист и скрипач играли инструментальную версию песни Пола Уэллера «Что ты творишь со мной» (ПП: Paul Weller «You Do Something to Me»). Я одобряюще улыбнулась Брэдену, который казался выше и красивее в килте. Он, Адам, Кларк и Деклан были в серых пиджаках на трех пуговицах, называемых в «Принц Уэльский», темно-серых клетчатых шотландских юбках и серых рубашках, с шелковыми галстуками цвета шампанского. Это одеяние являлось символом принадлежности семьи Кармайклов к Клану Стюартов (ПП: Шотландский клан Стюартов - клан наследников королевского трона). Они все выглядели великолепно.

Брэден улыбнулся мне в ответ, и эта улыбка не была нервной. Усмехнувшись Адаму, стоявшем на месте шафера Брэдена, я заняла свое место на другой стороне алтаря, рядом с Ханной, Джо, Райан и Элли.

Мне показалось, что музыка начала звучать громче, когда следом за мной вошла Джосс, крепко держа за руку Кларка, посчитавшего за честь вести ее к алтарю. Дойдя почти до середины прохода, Джосс встретилась взглядом с Брэденом. Она была невероятно красивой, но когда я перевела свой взгляд на ее «без-пяти-минут-мужа», то чуть не разлилась в лужицу от его взгляда, которым он пожирал ее.

Вот это да.

Существовал ли в мире человек влюбленнее, чем Брэден Кармайкл?

Он смотрел на Джосс в ее платье цвета слоновой кости так, будто она была единственным человеком

в этом мире, в котором уместился весь смысл его жизни. Я начала часто дышать, ощутив щекотку в носу, из-за подступающих слез умиления. Но бросив взгляд на Элли, по щекам которой текли слезы, почувствовала себя не такой уж плаксой. Я послала всхлипывающей Элли улыбку, и ее щеки залил румянец.

Райан, подруга Джосс по университету, славившаяся своей прямолинейностью и, по правде говоря, еще и стервозностью, удивила меня, когда взяла за руку Элли и ободряюще сжала ее.

Мы все были в длинных шелковых платьях цвета шампанского. Платья были без рукавов, с широкими лямками и с V-образным декольте, с драпировкой, переходящей в талию и далее плавно спускающейся в подол. Дизайн был шикарный, и он нам всем очень подошел, включая и Ханну, которая, кстати, выглядела очень повзрослевшей, возвышаясь надо мной почти на восемь сантиметров, хотя я была на каблуках.

Платье Джосс было простым и элегантным, без бретелек, с декольте. Верхняя часть лифа цвета слоновой кости была отделана белоснежным бисером и кружевом. Плотная драпировка лифа завершалась тончайшим слоем белого шифона, которая ниже облегала тонкую талию Джосс. Ниже от бедер шифоновый слой, уже украшенный серебром, спадал на пол, и будто плавал вокруг ног Джосс - выглядело и не слишком пышно и не слишком облегающе. Все как надо. Она уложила волосы в греческом стиле: мягкие спадающие локоны в сочетании с французской косой.

Когда Джосс дошла до Брэдена, на ее лице заиграла робкая, дрожащая улыбка, которой прежде я никогда не видела. Джосс поцеловала Кларка в щеку и что-то прошептала ему, пока тот передавал ее руку Брэдену. Брэден кивнул Кларку и снова перевел все внимание на свою невесту. Его огромная рука охватила Джосс и притянула к себе так, будто в церкви никого не было.

Брэден что-то шепнул Джосс, и она что-то прошептала в ответ. Что бы Джосс ему там не сказала, Брэден ухмыльнулся, наклонился и поцеловал ее. Несколько секунд он стоял и шептал Джосс в губы свои тайные признания.

Священнику пришлось прочистить горло, напомнив о себе, чтобы уже начать церемонию, вызвав по церкви смешок гостей.

Музыка притихла, и церемония продолжилась. Я не могла оторвать глаз от Джосс и Брэдена и была бы удивлена, если бы хоть кто-нибудь смог. Конечно, это была свадьба, и внимание большинства людей обычно приковано к невесте и жениху, но когда смотришь именно на эту пару, будто попадаешь в совершенно другое пространство.

У них были невероятные отношения. Они невероятная пара.

Каждый человек должен пережить такую любовь. Каждый должен получить то, что было у них.

****

– Уже пришла в себя после поздравительных тостов?
– спросила я Джосс, подошедшей к нашему столику.

Все тосты уже были сказаны, а ужин съеден. Адам заставил нас всех смеяться до упаду своей речью шафера, поздравив с юмором, искренностью и без сентиментальностей.

Кларк всех поразил, когда произнес речь от лица отца Джосс. Слова были очень нежными, добрыми и пронизаны сочувствием, отчего Джосс опустила голову, скрывая подступившие слезы, а Брэден успокаивающе поглаживал ее. Не думаю, что тогда я была единственной прослезившейся девушкой. Ну а когда очередь дошла до Брэдена, и он произнес свою речь, что ж, если в него не влюбились все девушки находящиеся в зале, тогда меня зовут не Оливия Холлоуэй.