По дороге к нашей любви
Шрифт:
– Лив? Лив, ты в порядке?
Я снова моргнула, возвращаясь к тротуару, в Стерлинг, к холоду. К Нейту, который стоял прямо передо мной, и теперь между его бровями пролегла морщинка заинтересованности.
– И где ты витала?
Я улыбнулась:
– Прости, кажется холод напрочь отморозил мне мозг.
– Ну, давай, иди сюда, - он взял меня под руку, притягивая близко к себе, - пока пальцы не отвалились.
Я благодарно расслабилась в его сильных объятиях.
– Ты не мог
– И пропустить каждый твой взгляд полный ужаса, когда мы поворачивали за угол?
– поддразнил он, растирая мне руку.
Я поморщилась, но поскольку уже привыкла к его подтруниванию, не стала заострять на этом внимания.
– Мне очень жаль, ребята, - бросила Джо через плечо, ее быстрый взгляд был полон вины.
– Мне стоило предупредить вас, чтобы вы взяли пальто.
– М-м-мы ш-ш-шотт-т-ландцы, - проскрипела Элли, вцепившись пальцами в пальто Адама.
– М-м-мы п-п-п-переж--ж живем.
Я сжала руку Нейта, когда мы снова двинулись вперед.
– Ну, а я американка, - напомнила я им.
– Из Аризоны.
– И я американка, и со мной все в порядке, - заявила Джосс, говоря спокойней, чем выглядела. Она споткнулась, так как ее шпилька попала в щель булыжной мостовой. Брэден помог ей привести себя в порядок, пока она проклинала землю.
– Это потому, что тебя заслоняет почти двухметровый щит, - заметила я сухо.
Она засмеялась, прижимаясь ближе к своему щиту.
– Может быть.
– Мы тоже замерзли, - вставил Нейт.
– Просто мы привыкли и не ноем по этому поводу.
– А никто и не ноет, - заспорила Джосс.
– Это просто такой способ предупредить Джо, что если она не поторопится привести нас в назначенное место, мы используем ее на дрова.
Джо рассмеялась:
– Мы почти пришли... Кажется…
Мы свернули с главной улицы, и Джо хмурилась, глядя на здания перед собой, пока мы следовали за ней. Это было обычная улица, с припаркованными вдоль дороги микроавтобусами и автомобилями.
Сегодня был двадцать восьмой день рождения Кэма, и в то время как мы оделись для предполагаемой праздничной вечеринки в Эдинбурге, Джо приберегла в рукаве секретный план. Каким-то образом мы оказались в Стерлинге, красивом городе с великолепным замком и причудливыми улочками, но, вероятно, и самом крошечном городишке на земле.
Я не имела ни малейшего понятия зачем Джо притащила нас сюда. Вдруг на ее лице вспыхнула широкая улыбка, и она остановилась на углу напротив бара.
– Это здесь.
Мы все посмотрели на бар, а затем выказали недоумение. В нем не было ничего особенно гламурного. Это был... просто бар.
– Где здесь?
– тихо спросил Кэм, сдерживая улыбку.
– Вот, - она указала вверх, и мы последовали взглядом за ее движением к уличному знаку, прикрепленному к кирпичной стене над входом в бар.
КЭМЕРОН-СТРИТ
(ПП:
Я расхохоталась, наконец, все происходящее начало обретать смысл.
– Ты притащила нас в Стерлинг ради уличного знака?
– недоверчиво полюбопытствовал Нейт.
Выглядя неуверенно, Джо кивнула.
– Это не просто уличный знак. Это день рождения Кэмерона. Он заслуживает того, чтобы выпить на свой день рождения в месте с его именем.
Ребята, за исключением Кэма, выглядели весьма растерянно от хода ее мыслей. Ее жених, однако, притянул ее к себе и посмотрел в глаза так, что мою грудь сжали эмоции.
– Мне нравится, детка.
Он нежно поцеловал ее.
– Спасибо.
Смесь счастья и зависти пронзила меня на секунду. Я была в восторге от того факта, что у Джо был в жизни тот, кто готов целовать землю под ее ногами, но сама часто задавалась вопросом, наступит ли такой день, когда какой-нибудь парень будет смотреть на меня так, словно весь остальной мир не имеет значения.
Вырванная из своих размышлений насмешками всей компании над Джо, я смеялась вместе с ними, шагая в теплый бар. Мы, возможно, были одеты слишком формально для непринужденной атмосферы, но так как мы вели себя весьма расслабленно, кажется, в действительности, никто не был против этого небольшого приключения с Джо. На самом деле, думаю, что ребятам даже показалось это милым.
Это было безусловно мило. Она была влюблена, поэтому и делала невероятно трогательные вещи, такие как притащить наши задницы в другой город ради того, чтобы Кэм смог выпить на улице с его именем. Я этому не удивилась.
Мой папа говорил о ней с момента нашей с ним встречи. Сначала я была возмущена, что с этой девчонкой, папа провел первые тринадцать лет ее жизни, а я росла лишь с его призраком. Моя мама никогда не сказала и плохого слова об отце, а я, будучи не по годам развитым ребенком, растущим среди друзей, чьи родители были в разводе и ненавидели друг друга, была поражена тем странным обстоятельством, что мама не злится на человека, которого не было рядом, пока я росла. Я начала расследование, пытая маму в течение нескольких месяцев, пока она, наконец, не сдалась. Я помню, как была невероятно зла на нее, что она так и не сказала отцу о моем существовании.
Она встретила папу, когда училась за границей, в университете Глазго, у них начался бурный роман, который мама внезапно оборвала, возвратившись в Феникс по окончании программы. В Штатах она обнаружила, что беременна. Только спустя много лет она созналась, что не сообщила отцу о ребенке потому, что безмерно его любила и не желала возлагать на него обязательства. Я любила свою маму, пусть она не была безгрешна. Она была молода, и приняла эгоистичное решение. В тринадцать лет я не могла смотреть на прошлое в таком ключе. Понадобилось некоторое время, чтобы успокоиться и принять ситуацию.