По дороге к нашей любви
Шрифт:
Нейт не смел поднять взгляд на нее, не хотел пугать ее эмоциями, бушевавшими в нем.
«Надо взять себя в руки».
Ее слова пронзили его. Лив был права. Это он. Он все время играл с огнем и не сделал ничего, когда огонь вышел из-под контроля и превратился в пожар.
Это была его ошибка.
– Оглядываясь назад, мне кажется, ты знал, что у нас было нечто большее. Случались моменты, когда я чувствовала, ты где-то далеко, и я думала, что вот он - конец, между нами все
Нейт стушевался от ее обвинений, но подняв на нее взгляд, был еще более обескуражен от льющихся слез. Как утешить ее, но не сказать что-то, что запутать еще больше? Как не сказать что-то, что может ранить ее еще больше?
– Лив, не делай этого.
«Это последнее, что ты хочешь услышать. Не заставляй меня произносить это, детка. Не причиняй нам обоим боль».
– Нет? «Не делай» почему?
«Черт ее подери!»
– Потому что…
Нейт понимал, он должен уйти, контроль над эмоциями, а главным образом над гневом, ускользал, но вызов принял:
– Если ты произнесешь хоть слово, я буду вынужден сказать то, что не хочу озвучивать.
Но Лив тоже была в ярости и не собиралась сдаваться. Она была полна решимости получить ответы, даже понимая, чем это может закончится.
– Ну так скажи. Давай. Просто скажи. Я большая девочка.
– Не порть все.
– Ты уже все испортил своими проклятыми смешанными сигналами, так что просто скажи!
И тут натянутые нервы дали сбой, и он вспылил:
– Прекрасно. Я не люблю тебя. Я не могу и не буду. И ты знала это, так что не стой тут, словно жертва.
Мука и тоска, мгновенно затянувшие ее глаза, отозвались ощущением вспоротого живота. Он стоял здесь, трус и лжец, и не мог вспомнить испытывал ли он когда-нибудь такое же чувство стыда. Каким человеком надо быть, чтобы причинить хорошей женщине такую боль, потому что он был… Что? Испуган?
Нейт горько усмехнулся сам себе и взмолился Богу: «Боже, пусть Лив простит меня за мою гребаную слабость». Он искренне надеялся, что их дружбу еще можно спасти. Однако, звук ее горького смеха и, последовавшие за ним, слова лишили его последней надежды.
– На прошлой неделе я думала, что ты мог бы стать лучшим человеком в моей жизни. На прошлой неделе я любила тебя так, как никогда никого не любила.
«Нет, твою мать, нет! Возьми слова обратно, Лив, забери их, и мы можем начать все сначала!».
– Ты снова научил меня быть храброй, Нейт. Как может такой трус как ты, учить кого-то храбрости?
Он не мог скрыть своей дрожи. Она думала о нем так же плохо, как он думал о себе.
– А знаешь, чему еще ты меня научил?
«Чему, Лив? Расскажи. Сделай мне так же больно, как я сделал тебе».
– Ты научил меня верить в себя, несмотря ни на что. Ты научил меня, что я значительнее того, что вижу в зеркале. Но, сегодня, если ты пытаешься преподать мне обратный урок… то… Пошел ты на хер!
Она улыбнулась сквозь слезы, скатывающихся по щекам.
– Я заслуживаю быть любимой. Все или ничего.
Господи, как она была великолепна! Его девочка преодолела долгий путь. И она была на сто процентов права.
«Я не заслуживаю ее»
Понимание этого никак не повлияло на желание присутствовать в жизни Лив и дальше, хотя не нужно быть гением, чтобы понять, что именно сейчас он ее теряет. Он должен придумать как спасти их дружбу. Надо напомнить ей, что он не был плохим человеком и не собирался обмануть ее в чувствах… Просто они слишком сильные для него.
– Лив, я никогда не давал тебе обещаний, и ты это знаешь.
Эффект был прямо противоположный. Это лишь привело ее в бешенство.
– Прекрати изображать из себя недоумка. Ты провел со мной шесть последних недель! Это был не просто случайный трах, Нейт. Это была я!
Она ускользает… ускользает сквозь пальцы.
«Так же, как Алана».
– Ты обещала…
Лив поникла и устало попятилась от него, спотыкаясь. Стремление коснуться ее было так велико, что он был вынужден сжать руки в кулаки.
– Ты прав, я обещала, - кивнула она, подняв свои красивые глаза. Слова обвиняли и жгли:
– Я не ожидала, что ты размоешь границы. И все же… Мы размыли границы. По крайней мере, я могу это признать. Но если ты признаешь это, ты должен еще признать, что ты был эгоистичным ублюдком. Хотя, не думаю, что ты на это способен.
Осознав, что боится ее ненависти больше, чем любви, Нейт попытался заставить ее понять его.
– Ошибаешься. Я признаю. Я думал, мы могли бы быть лучшими друзьями и заниматься сексом. Но не получилось. И я продолжал возвращаться, усугубляя ситуацию, потому что не хотел потерять твою дружбу. Мне жаль. Но ты знаешь меня. Ты знаешь, что я не строю отношений. Ты знаешь. Какие могут быть претензии? Просто будь… моим гребаным другом.
То, как она посмотрела на него, лишил его последней крупицы надежды.
– Я только что сказала тебе, что влюбилась в тебя.
И заплакала навзрыд. В груди как будто затягивался узел. Ее вопрос отозвался острой болью, пронзившей его:
– Ты ожидаешь, что я смогу общаться с тобой после всего?
«Все. Я теряю ее».
– Лив, не делай этого.
– Я должна. Мне жаль. Ради моего здравомыслия, я должна. Ты уйдешь в эту дверь, Нейт… Если ты уйдешь в эту дверь… не смей возвращаться. Никогда.
«Блять, блять, блять!».