По дороге могущества. Книга третья: Падение. Том II
Шрифт:
— Я уже видел такое сочетание рун, — вдруг сказал Исир и показал на общее изображение врат со спиралевидной башней и существом над ней. — Вот, один из этих кругов с зубьями, направленными вовнутрь. В их центре выгравирован едва заметный символ, и он идентичен расшифрованному.
— Но при этом у остальных внутри другие знаки, — заметил Харуд, пристально изучая опоясывающие рисунок круги. — И их, кстати, ровно сорок девять.
— Пятьдесят, — возразила Шейди, ткнув пальцем в навершие башни. — Этот круг хоть и полностью пустой, но он находится на одной опоясывающей
— И что это значит? — скривился Исир, почёсывая висок.
— А Лядь его знает. — Она пожала плечами, но тут же отметила: — Но, насколько я знаю, цифра сорок девять довольно часто мелькает в культуре Древних. Также, как и пятьдесят, двадцать девять, двадцать три, девятнадцать и единица. Думаю, если покопаться, то мы найдём все эти цифры на рисунке. Вот только значение этих цифр для Древних до сих пор покрыто ореолом тайны, что служит темой для нескончаемого спора в кругах знатоков Ушедших. Хотя есть вполне правдоподобное предположение, по поводу которого они всё же сходятся во мнении: “девятнадцать” — это число Колыбелей для воплощения Посланников.
— А я слышал насчёт единицы, — тяжело вздохнув, поделился Харуд. — Будто это означает последнего силпата, который останется после того, как убьёт всех остальных.
На несколько секунд воцарилось гнетущее молчание.
— Не лишено смысла, — наконец признала Шейди. — Хоть это и несбыточно, если учесть, сколько Посланников породила Колыбель за все эти годы, и, заметьте, продолжает порождать. А это, прошу заметить, не один, не десять, и даже не тридцать миллиардов. Да, многие померли, но…
— Их двадцать девять, — вдруг раздался голос Сидиуса и все удивлённо посмотрели в его сторону. — Символов, похожих на огонёк свечи — их двадцать девять, что на этом рисунке, что на фресках в наших башнях.
Гомункуляторша насупила носик.
— Ты вроде упоминал, что вы ассоциируете их с самими собой, с Хранителями, защищающими башню от Ночи. В принципе, это вполне подходит с точки зрения символизма — одинокая трепетная душа, сияющая во тьме и жертвующая жизнью ради того, чтобы её свет отпугивал зло.
Сидиус усмехнулся.
— Ты даже не представляешь, насколько сейчас права.
Шейди ответила лёгкой улыбкой.
— Что ж поделать, иногда угадываю. А что с самой чёрной башней? Она одна у вас?
— Нет, — старый мечник покачал головой. — Их двадцать две по всему миру.
Она печально вздохнула.
— Эхх, жаль, что не одна или двадцать три. Тогда бы это идеально вписывалось в концепцию и прояснило одно из цифровых значений. А так у нас есть только девя…
Её замершая фигура вдруг ужасающе исказилась, растянулась и задрожала, усилившийся голос зациклился на букве “я”, а всё пространство вокруг, включая тела Харуда и Исира, словно превратилось в сетку из миллионов мелких разноцветных кубиков.
Миг — и всё вернулось в нормальное состояние, но Сидиус уже вскочил на ноги и оголил меч.
— Что это мать вашу сейчас было?!! — выпучив глаза и часто дыша, шокированно выкрикнула Шейди.
— Вооружайтесь! —
В мгновение ока отряд выполнил приказ и замер в полной боевой готовности.
Секунда потекла за секундой, мышцы и сознание буквально звенели от напряжения, но ничего не происходило. И лишь всевозрастающее чувство надвигающейся смертельной опасности, ледяными шипами пронзающее душу, не давало им возможности расслабиться.
— Не двигайтесь, я соберу вещи, — чуть повернув голову, бросила через плечо Шейди и взмахнула ладонями. От рунических наперстков протянулись сверкнувшие пустарные нити, которые прошлись по пещере, обвили спальные мешки и, что самое главное, блокноты и разбросанные по полу листы. Подтянув всё это к себе, она быстро, буквально в несколько касаний перекинула все вещи в схроновую сумку и облегченно вздохнула.
Успела.
И буквально в это же мгновение уши пронзил мерзкий писк и пространство вновь нереально исказилось. Краски смешались, всё вытянулось и задёргалось, звуки захлебнулись и зациклились.
А потом произошло невероятное.
Всё неожиданно исчезло. Стены пещеры, свисающие корни, потолок и сама троллиария. Они остались стоять на вершине скалистого холма, небеса над ними чернели от грозовых туч, а все деревья и трава превратились в трепыхающиеся разводы.
— Что за Ля… — начал было Форлах, но тут небеса прочертила ослепительная ветвящаяся молния, по барабанным перепонкам ударил громогласный взрыв, а вокруг из ниоткуда проявились струи ливня, вытянутые капли которого замерли в воздухе также, как замерла кривая линия бесконечно вспыхивающей молнии.
— Твою ж Лядь! — зарычал оскалившийся Харуд, смотря с обрыва вниз, где, освещенные нескончаемым светом разверзшейся и зициклившейся грозы, на вершину холма мчались орды разнообразных тварей Ночи, часть из которых зависли в воздухе точно также, как и всё вокруг, а другие передвигались урывками, словно их телепортировало разом на несколько метров, оставляя следом за собой размытые контуры. — Они прут со всех сторон!!!
— Заклинания, руниры, свитки, алхимия, атакующие по площади артефакты! — взревел Сидиус, извлекая из схрона горсть черных шариков. — Обрушьте самое масштабное! Нужно остановить их продвижение и не позволить добраться до нас!
Широким движением он швырнул шарики вниз и они покатились по склону, с ужасающей скоростью увеличиваясь в размерах за счёт нарастающей на них земли и камней. Врезавшись в толпу монстров, они с хрустом раздавили их и оставили за собой широкие, длинные прорехи из окровавленных тел, а затем, завязнув в самой гуще, взорвались, разметав врагов во все стороны.
Они разрядили в наступающих двардрэнов всё, что только можно было: низвергались волны огня, создавались разломы, шипы, шаровые молнии обращали в пыль, бушевали торнадо всех четырёх стихий! Вокруг воцарился самый настоящий хаос, но тварей меньше не становилось. Словно всепожирающий рой они всё перли и пёрли вперёд, стремясь добраться до силпатов.