По дороге на Оюту
Шрифт:
– Это твоя мама? – вопрос не требовал ответа, и так было понятно, что он держит в руках ее паспорт. – Красивая. Ты на нее очень похожа.
Я смущенно улыбнулась. Да, мама была красавицей. Мало кто мне говорил, что мы с ней хоть чем-то похожи. Приятное тепло растеклось в душе. И пусть это было не совсем правдой, но приятно же.
– Анита Корф, – считал Демьян уже с моего документа, – какая ты тут милая девочка.
Я усмехнулась, я там и правда похожа на девочку, хотя и фотографировалась в день совершеннолетия. Ну, кто же виноват, что в свой двадцать один год я была похожа на пятнадцатилетнего подростка.
– Аниточка, а может у тебя жених есть? – Демьян прищурил глаза и зорко поглядывал на меня. Такого вопроса я не ожидала. И как-то растерялась.
– Нет, – пробормотала я.
– Это хорошо, что «нет», – большим пальцем мужчина осторожно очертил мою бровь. – А почему нет?
Снова смутившись, я просто пожала плечами:
– Не знаю почему – просто нет и все.
Откуда бы ему взяться? Я всю жизнь под маминым крылом просидела: дома да в салоне, где клиентки в основном женщины. На медицинских курсах тоже одни девчонки в группе были. Ну, а в своем районе меня с детства за дурочку держали. Какие там женихи, подруг-то не нашлось.
– А был? – палец Демьяна спустился по скуле и, нежно погладив щеку, обхватил мой подбородок, заставив вскинуть голову вверх.
– Не было, – выдохнула я.
– А мужчина вообще был?
Меня прожигал его внимательный тяжелый взгляд; я хотела возмутиться таким вопросом, но вместо этого выдохнула тихое:
– Нет.
Лицо марионера исказил хищный оскал. Он словно радовался нечаянно подвернувшейся добыче. Обхватив мой затылок, он чуть сжал волосы, запрокидывая голову назад. Придвинувшись, медленно склонился к моим губам, не сводя с меня острого голодного взгляда. Первое прикосновение его губ я ощутила остро. Словно молния тело пронзила. Нежное легкое касание очень быстро переросло во властный, немного грубый, поцелуй. Он словно зверь поглощал каждый мой выдох, перекрывая воздух. Я задыхалась в сладкой истоме. Его дыхание, горячее и шумное, обжигало кожу. Чуть прикусив нижнюю губу с тихим рыком, он углубил поцелуй. В мой рот, скользя, вторгся его язык.
Словно обживаясь, он прошелся по моим зубам, приласкал нёбо и пустился в дикий пляс, оплетая мой язык. Поцелуй окончательно потерял все оттенки нежности, став грубым и властным.
Руки мужчины, сильно сжав талию, притиснули меня вплотную к огромному телу. Перекинув ногу через моё бедро, Демьян опрокинул меня на спину и навалился сверху. Тяжесть его мощного тела совсем не давила, напротив, я чувствовала себя в этот момент свободно и легко. Вскинув руки, обхватила его затылок и зарылась пальцами в густые смоляные волосы. Такие мягкие на ощупь.
Рука Демьяна скользнула по моему бедру.
– Что, прямо здесь, при свидетелях ее женщиной сделаешь? – раздался ехидный голосок над нашими головами.
Я ничего понять не успела. Взревев, Демьян подскочил одним плавным, каким-то тягучим движением и обхватил наглого рыжего миранца за шею. Мужчина-кот совершил повторный полет вниз. Прижав его к полу, Демьян бешено прожигал в нем дыры, видимо решая убить его сразу или немного помучить.
– Остынь, человек, – ничуть не испугавшись, прорычал обладатель шикарного рыжего хвоста, который сейчас хлестал неистово по ногам нелюдя, – или все же хотел ее прямо здесь всем на радость разложить?
Рыкнув, Демьян выпустил миранца и уже осознанным взглядом осмотрелся вокруг. Так и есть – на нас пялились все. Судорожно выдохнув и осознав, какой мы тут спектакль устроили, я с тихим стоном закрыла лицо ладонями. Какой позор! Где моё воспитание? Веду себя как кошка гулящая.
– За мной должок, миранец, – шикнул Демьян.
Матрас рядом со мной снова прогнулся, и я ощутила близость мужского тела. Костяшками пальцев марионер нежно погладил мой подбородок, а потом решительно убрал мои руки от лица.
– Мы не сделали ничего такого, чтобы ты так смущалась, – весело пожурил он меня. – Но признаюсь, я слегка увлекся и забылся.
Склонившись, он легко коснулся губами кончика моего носа.
– Скромница, – поддел меня Демьян, – а щечки как пылают. Ты случайно не в церковной школе училась?
После этих его слов запылали у меня не только щечки, но и ушки, и носик, и вообще – я вся вспыхнула, как маков цвет.
– Да быть того не может! – в голосе Демьяна скользило явное удивление, – что правда?
– Угу, мама решила, что мне там лучше будет, – прошептала я.
Не в силах скрыть то ли стыд, то ли смущение, я снова прикрыла лицо ладонями.
– Ой, какой я везучий, – протянул марионер, – из колонии живым вышел, все заработанное отдали, девочку, красавицу да девственницу, встретил. Кому же я так хорошо сделал, что мне теперь так патологически везет? Как прилетим на пересадочную станцию, лотерейный билет куплю, а вдруг…
Мои руки снова отвели от лица.
– А что там с моей счет-картой? – напомнила я ему, переводя разговор в безопасное для меня русло.
– А, да! – Демьян нахмурился.
В его руке вспыхнула моя карта. Что-то там нажав, он активизировал объемное голографическое окошко. Говорить ему ничего не пришлось. Я и сама увидела, что с моей карты были оплачены два билета. Один – на это судно, а другой – на пассажирский крейсер «Орух». Билет был оплачен в один конец до системы Оюта и обошёлся он мне в половину всех денег, что у меня были. Не так уж и дорого, как рассказывал охранник, он просто обвел меня вокруг пальца.
– Не переживай, земляночка, – меня нежно поцеловали в лобик, – зато у нас теперь есть должник. Стрясем с него по полной. Ты ведь помнишь, как выглядел этот добрый дядя?
Я судорожно, еще не веря до конца в то, что меня обобрали, качнула головой.
– Вот и замечательно, но впредь, Аниточка, никому никогда не позволяй расплачиваться твоей картой. Это ты у меня добрая и наивная, а другие – твари продуманные.
Мысленно я с ним была согласна. Теперь понятно, почему тот охранник так вдохновенно рассказывал мне о возможности переселения. Наверняка думал, что я в таких условиях никуда не долечу. Действительно, тварь продуманная, а я дурочка доверчивая.
Конец ознакомительного фрагмента.