По-другому
Шрифт:
– Суши со сладким шампанским? – кривит губы Ирка. – Да вы извращенки, девушки.
Не совсем понимая, что не так, опускаю взгляд на искрящиеся в бокале пузырьки.
– А че тебе надо? Саке? Я как-то пробовала – гадость гадостью.
– Ну, ты бы хоть сухарик какой-то купила, а?
– Ой, да брось выделываться. Эту кислятину совершенно невозможно пить! И ты тоже так думаешь, не спорь, мы все про тебя знаем.
– В приличном обществе… – начинает спор Коршунова, но Танька не дает той и рта открыть:
–
Выпиваю половину бокала залпом, смывая горечь во рту. Дети, самостоятельно себя развлекая, носятся в гостиной. Танина мать уехала к сестре в соседний город. Мы в кои веки предоставлены сами себе, разговариваем разговоры. У подруг в жизнях полный штиль, и, наверное, неудивительно, что темы для обсуждения подкидываю в основном я.
– Я думаю, все неспроста, – хмурит брови Ирка, когда я заканчиваю рассказ о своей новой работе.
– Что именно?
– Неспроста Костик тебя только к Меринову отпустил.
– Ну, знаешь, – смеюсь я. – Это не великая тайна.
– Надеется через тебя перед новым начальством выслужиться? – сощуривается Коршунова. – Или, скажешь, я неправа?
Мы с Таней переглядываемся. Той по причине нашего близкого соседства известно гораздо больше, чем Ирке. Но ведь Коршуновой этого не объяснить, может и обидеться на то, что у нас от нее секреты.
– Там, Иришка, покруче история. – Таня приподнимает брови. Дескать, сама расскажешь? Ну, я и рассказываю, а что делать? Сказала «а», говори «б». Зачем только я вообще затронула эту тему? Уж не для того ли, чтобы хоть как-то оправдать свой интерес к Ефрему?
– Левандовская, ты прости… Но ты совсем дура?!
Нет, я привыкла, что Ирка резковатая. Рубит правду-матку, как есть, и плевать ей, если та может кого-то задеть. Но это даже для нее слишком. Насупившись, уточняю:
– Почему?
– Потому что это наверняка какое-то преступление!
– Что именно?
– Шпионить за шефом!
– Да почему сразу шпионить?
– А ты думаешь, на кой тебя Костик к нему подослал? Он за свою жопу боится, а подставляет твою! Как ты можешь очевидных вещей не видеть?
– Он ничего такого мне не предлагал, ты что?! – возмущаюсь я.
– А если бы предложил, м-м-м? – наседает Ирка. – Или, допустим, не предлагал, а ты сама случайно увидела на столе Меринова компромат на родного мужа?
– Ир, ты слишком далеко заходишь, демонизируя Костика. Ну, какой компромат, а?
– Ну да. Он же ангел!
– Девочки, не ссорьтесь.
– Ир, правда, я не понимаю, из-за чего ты вспенилась.
– Я за тебя переживаю! Этот гад подставляет тебя по полной, а ты…
– А я не дура. Пусть только заикнется о чем-то таком – пошлю его, вот и весь разговор! – обещаю я.
– Хочешь сказать, тебе будет все равно, если его посадят? Твоей дочери не нужен отец? А тебе самой как, нормально будет в статусе жены зэка? – давит Ирка на больное. – Уверена, что не дрогнешь?
– Уверена! – психую я, не выдерживая давления Коршуновой. – Но в любом случае, Ир, это только моя жизнь. И мое дело. Делясь с вами, я рассчитываю на поддержку, понимаешь? Ты же начинаешь учить меня жизни. По-твоему, я совсем недалекая, что ли?
Коршунова сглатывает. Опускает взгляд на зажатый между палочками рол и, пожав плечами, отправляет в рот.
– Я просто о тебе волнуюсь, – поясняет с забитым ртом. – Ты в курсе, как это бывает – в отношениях мы не видим дальше своего носа. Ты и в то, что Костик тебе изменял, не хотела верить, – напоминает, будто это можно забыть.
– Именно поэтому я не доверяю ему как прежде. И ты, – чокаюсь краем бокала о ее, – можешь за меня не переживать.
– Ладно. Прости. Возможно, я действительно перегибаю, – винится Коршунова.
– Даже наверняка, – поддерживает меня Таня. – Давайте уже сменим тему.
Я часто-часто качаю головой, поддерживая эту мысль, и поскольку именно я являюсь хедлайнером сегодняшнего вечера, сознаюсь:
– Кстати, я опять видела Меринова голышом.
– Да нет! – хлопает по столу Танька.
– Угу! Стыдно было – кошмар.
Рассказываю, как было. Девки смеются.
– Судя по реакции мужика, он не против, чтобы ты познакомилась с его причиндалом поближе.
– Вот еще. Не выдумывай.
– Блин, ну представь ты чисто гипотетически, что, мы не можем представить? – у Ирки горят глаза. Я, заразившись ее энтузиазмом, прихлебываю шампанского.
– М-м-м…
– Так вот… Что ты будешь делать, если он вдруг к тебе подкатит? Нет. Молчи. Я и так знаю – сбежишь.
– Ну почему сразу сбегу?
– Нет! Она еще спрашивает, – изумляется Ирка. – Сбежишь. Дай бог, на китайской границе поймают. – Смеется. А мне, хоть она и опять навешивает на меня какие-то идиотские ярлыки, вдруг тоже становится весело.
– А ведь, девочки, у меня тоже мелькнула мысль, что Костик хочет меня подложить под шефа, – шепчу я, прикрыв губы ладошкой. У Таньки глаза из орбит вываливаются.
– Серьезно?
– А что такого? – фыркает Коршунова. – Если это поможет спасти его задницу, думаю, он и не до такого опустится.
– Ну, как-то это совсем уж низко. Ни в какие ворота просто!
– П-ф-ф! А Костик у нас прям – благородный рыцарь. Я вас умоляю. Кстати, ты сама-то что на этот счет думаешь?
– Я? – закусываю губу. – Даже не знаю. Что такое только в дурацких романах бывает? Только там драма разыгрывается вокруг того, что героиня всеми фибрами души ненавидит мужика, под которого ей предстоит лечь.