По грехам нашим. В лето 6731...
Шрифт:
Движения монголов становятся осмысленными. Часть отделяется, а новый предводитель машет уже в мою сторону. Бежать!!! Через сто метров коня придерживает один из наших новиков. Винтовку на плечо и быстро.
— Хутче! — кричит новик. Хочется обернуться назад, но потеряю несколько секунд.
Ускорение на адреналине. Ногу в стремя. Все, в галоп! За спиной слышу улюлюканье преследователей, но по голосу слышу, что они еще достаточно далеко. Стрелы не пускают. Вот он — вагенбург! Раздвигаются повозки. Я внутри.
На адреналине начинаю командовать.
— Товсь! Заряжай! Бой! — кричу я, снимая
Шесть выстрелов навесом и еще два всадника из примерно пятидесяти преследователей слетают с седел. Выстрел арбалета и один всадник заваливается на коня, а тот замедляется и мешает трем всадникам, они теряют скорость. Мой выстрел — дистанция метров сто и конь валится, на него налетает другой всадник и с трудом удерживается в седле. Я бы свалился. Буду учиться и такому, если выживу. Слаженный выстрел почти в упор лучников, но уже и в нас летят стрелы. Кони, что подвязаны в стороне к опрокинутым повозкам, жрут и возмущаются. Чтобы не раздергали телеги — проносится в голове, но тело живет своей жизнью — выстрел! Есть! Еще один конь получает в грудь и всадник валится. Некоторые монголы вкладывают луки и достают сабли.
Один всадник пытается перепрыгнуть через преграду, но конь в последний момент притормаживает и завоеватель перекатывается через телеги внутрь вагенбурга. Слышу звук удара, не отвлекаюсь. Полетели сулицы вглубь строя противника. Винтовку в сторону пистолет. И пошла пляска. Выстрел — есть, выстрел — есть. Бить в упор, в стену врага, — сложнее промахнуться, чем попасть. Двое монголов становятся ногами на коней и прыгают внутрь нашего укрепления.
— Я! — кричит кто-то, вроде бы сам десятник Филип решил помахать мечом.
Выстрел. Смена магазина. Выстрел. Стрела пролетает рядом, не чувствую ничего. Выстрел. Ощущение тепла на шее. Кровь! Я жив, значит, дальше воюем. Выстрел. Внутри вагенбурга слышится лязг оружия. Выстрел.
ТИШИНА! Только звук копыт удаляющихся коней сынов степи.
— Твою мать! — прошептал я и опрокинулся на спину.
Тело все трясло, в голове роились множественностью мысли, не складываясь воедино.
— Корней! Корней! — услышал я издалека. — Корней!
Резко прихожу в себя и начинаю различать звуки и, что намного хуже — запахи. Запах крови. Только чтобы не вырвало! Вроде нормально.
— Да! Пораненые, посеченые? — спрашиваю я, присаживаясь.
Проходит минута, и получаю ответ. Двое убитых четыре раненых. Убит один ратник из десятка Филипа и один новик из новобранцев.
Вот и стал я вершителем судеб. На моем счету два товарища. Это тогда, в усадьбе выбора не было, сейчас же я пошел в бой сознательно и потянул за собой людей.
Встав и осмотрев поле боя, я еще больше ужаснулся. Вдали виднелись меньше десяти улепетывающих монголов. Следовательно, мы смогли ссадить и убить больше сорока. Это победа! Наша победа!
— Контроль! — сказал я и взял копье. Меня никто не понял, но, когда я начал расплетать веревки, связывающие повозки, Филип начал командовать.
Добивать раненых не было морально сложно, и я даже укорял себя за жестокость. Но это были враги. Сейчас не такие отчетливые, но через 13 лет они придут и убьют моего тринадцатилетнего ребенка.
Через пару минут грязной работы,
В принципе, раненых было трое — еще одним оказался я. Стрела прочертила по подвородку и, быстро обработав свою рану, я наложил пластырь. Рана не большая и зашивать, особенно в данных условиях я посчитал ненужным.
Из раненых был только один тяжелый с ранением в грудь. Тут нужна операция, и, если он до сих пор живет, то может и смогу его спасти. Укол пармедола и пусть полежит пока. Перевязал ногу, посыпав стрептоцидом, пробитую стрелой икроножную мышцу. Другому на месте перевязал живот опять же со стрептоцидом и предварительно промыв перекисью водорода. Зашивать тут нужно, но сделаю это позже. Ранение второго прошло по касательной — спасла кольчуга. Я, конечно не врач, но, думаю жить эти двое будут. Вот только если еще два-три раненых и перевязочных материалов не станет. В небольшой сумочке через плечо много не поместилось, да и не было много.
— Ну, пойдут на нас? — спросил Филип, подошедший ко мне.
— Пойдут! Они не отходят. Усе, как и домовлялись. Третьяк и не поднял коней. А на нас токмо пять десятков было. Зараз много пойдет. И мокши со Втораком и Третьяком погонят ворога, — сказал я наблюдая, как професионально грабят уже добитых монголов.
— Треба в полон взять двух-трох! — сказал я и пошел смотреть коней. Пришлось половину скотины добить.
— Татарва! — прокричал кто-то и все трофейцики бросились в вагенбург.
В километре показалась лавина всадников. Если не все, то большинство монголов выступили. Первый ряд завоевателей были с копьями и частично в броне, за ними были лучники, среди них виднелись и скачущие с саблей наголо всадники.
Мы успели собрать немалое количество стрел, сулицы и большинство болтов к арбалетам. Перед вагенбургом лежали тела нападающих и больше тридцати лошадей. Я надеялся, что секунду, другую, такая примитивная преграда нам даст. А это возможность в очередной раз натянуть тетиву лука. Луки были уже во всех, кроме меня и Ермолая. Пятнадцать одномоментных выстрела лучше, чем восемь. Так же успели прикрепить с десяток копий к повозкам и воткнутых в землю.
Но это был только поиск крупинки позитива в пустыне отчаяния. Вся надежда на фланговый обход и растерянность монголов.
Восемьсот метров. Взгляд в оптику, прицел в уровень копыт коней. Выстрел. Выстрел. Посмотреть — есть попадание! Один монгол потерял часть головы. Надо целиться еще ниже. Выстрел, выстрел, выстрел. Я чувствовал пристальные взгляды моих соратников на мне. Уже плевать, пусть думают, что хотят. А я хочу выжить! Выстрел, выстрел. Последним попал в грудь вырвавшегося коня. Конь свалился вместе с всадником, что притормозило с десяток следовавших следом конных. Выстрел. Смена обоймы. Не помню, сколько было выстрелов, но лучше поменяю. А потом заряжать уже не успею. Цинк лежит рядом. Сколько успею, загоню по одному в патронник. Заработали сложносоставные луки, бьющие навесом. Выстрел, еще. Я уже чувствовал, что попадал, и даже не тянуло посмотреть результат стрельбы. Только целясь в очередного всадника, я мог через раз увидеть, как падают кони вместе с всадниками, которых сразу же давят свои же соплеменники.