По грехам нашим. В лето 6732
Шрифт:
— Божана з Юрием, останьтесь, Лада, потешкай чад, — распорядился я и занял центральное место в доме — своего рода трон, но у каждого уважающего себя боярина, не говоря уже о князьях, подобные стулья были.
Тщеславным я себя не считал, но так было принято и не мне менять подходы и правила общения. Можно было встретить друзей проще, но и они пришли со своими решениями и очень серьезные, официальные. И я понимал, что сейчас заявят друзья и, если я хочу продолжать считать этих волевых людей своими близкими, мне придется соглашаться с ними. Жена же так же должна все знать и понимать, скрывать от нее информацию даже для душевного спокойствия не собираюсь. Она сильная личность и последние потрясения не
— Пошто пожаловали? — спросил я официальным тоном.
— Корней Владимирович, мы поважаем тебя, ты друже нам, токмо и ты уразумей наши чаяния. Треба идти на мари и бить их, ратников у нас есть тыща, бояре дадут две сотни холопов боевых, Гаврила даст два десятка, поселяне две сотни отрядят — одолеем супостата, — без доли пафоса, а с четкой уверенностью в своих силах сказал Филипп.
Как-то я предполагал в старшем сотнике более прозорливого и рачительного хозяина, который думает не только военными категориями, но и заботится о хозяйственно-бытовой составляющей и воинов и поселян. Вот как брать две сотни поселян в конце августа, когда еще не убран весь урожай. А то, что убрано — нужно еще сохранить! А урожай еще нужно подсчитать, горы овощей видны повсюду, и становится очевидным, что уже сейчас теряем часть тех же помидоров, картошки, кукуруза с подсолнечником наполовину еще не убрана. Да хватает работы, чтобы не только не забирать работников с производства, но и направить новиков на работы. Поэтому, ситуацию с привлечением поселян, особенно ремесленников, даже обсуждать не стал.
— Люд роптать стане, — как-то обиженно произнес Ермолай.
— Ратники повинны ратиться, а не селяне, — ответил я на обиженность друга. — У нас есть сила.
Я перечислил наши имеющиеся силы. Это 170 наемников, 550 ратников воинской школы, двести двадцать от окружных бояр, 150 мокши, 150 булгар, которые правда могут стать спорным ресурсом, так как марийцы платят дань Булгарии, но и оставлять хорошо показавших себя под Юрьевым молодых булгар в поместье не следует. Итого: порядка четыреста лучников и арбалетчиков, 150 легкой конницы с луками, 470 тяжелой конницы и 400 пехоты, всего 1420 ратников. Из которых легкая конница — молодые необстрелянные воины племени мокша. Могут еще присоединиться и сорок переселенцев из земель мари, но я бы не стал на это рассчитывать. Русичи женаты на марийках, сыновья их воспитаны неизвестно в какой парадигме. Пусть под присмотром в поместье побудут, обустроятся. А присматривать за хозяйством останутся две сотни ратников из школы и люди Жадобы — их уже две с половиной сотни.
Ермолай и Филипп недоуменно смотрели на меня. По их мнению, такая силища способна вообще истребить всех марийцев.
— А супротив нас станут три тыщи марийских ратников, — закончил я.
Друзья слегка приуныли. В два раза больше воинов и они знали, что марийцы не мальчики для битья. В набег на нас пошла молодежь, а вот встречать станут опытные воины и на своей земле, защищая семьи и родную землю. И это нужно так же учитывать.
— Корней, треба идти на марийцев, — просительно, понурив голову, сказал Ермолай.
— Треба, токмо по разуму, — ответил я.
— То как? — встрял Филипп.
— Сеча ратями, а не пошук па лесам. И треба седмица и учения, — сказал я.
Неделя нужна как минимум на работу по взаимодействию между подразделениями. Отряд наемников в триста человек, что прибыли с Жадобой нужно проверить, пообщаться, чтобы понять, чего от них ждать. Да и отработать маневры и сигналы, проверить и унифицировать вооружение, да много чего еще сделать, даже не считая организации обозной службы. Ну а мне нужно было провести торг, заручиться поддержкой хоть кого-нибудь
Определив всем задачи, прежде всего Ермолаю, которого направил провести инспекцию наемникам в Речное, я посмотрел на Божану и перевел взгляд на Юрия.
И, если сын прямо горел восхищением и желанием, то Божана казалась предельно серьезной.
— Муж мой, а треба тебе идти у поход? — буднично произнесла любимая.
— Так, любая моя, треба. З того, кто порубил людей моих, треба брать виру, — постарался так же буднично произнести я, но голос дрожал. Я как будто ощутил те эмоции, что сейчас бушевали внутри Божаны. И она их смогла сдержать, мне же удалось это сделать отчасти.
— Отче, а якоже я? — спросил Юрий, глядя на меня с надеждой.
— Так, токмо подле меня будешь и ратиться не станешь, — озвучил я решение, которое уже принял загодя, почему и оставил сына на этот разговор.
Больше сюрпризов день не принес, и я остался дома на ночь. Торговать завтра утром будем, вот только Макарий и Шинора получили распоряжения. Первому организовать продажу еды и выпивки приезжим и их сопровождающим, а так же наемников разместить и накормить, для чего разрешалось использовать мощности куриной и свиной ферм. На пристань для порядка были направлены три сотни ратников и думаю, что этого хватит. Ремесленники, крестьяне подвозили свои товары на склады в Речное, чтобы по утру уже торговать. Вот жаль, что какой ватаги скоморохов нет для развлечений, да и представительниц древнейшей профессии у нас нет. Я тоже за моральную сторону, но вот это ресурс, который нельзя не использовать в случае постоянной торговли, на которую я очень надеюсь. Это и разведывательная деятельность и нельзя забывать народную мудрость «свинья везде грязь найдет».
— Пошли любы у спальню, — кокетливо краешком губ улыбнулась Божана и взяла за руку.
Горницы и помещения в доме уже начинают называть по тем оговоркам, которые я постоянно роняю. Вот зал есть, столовая, не горница, а комната и так далее. Так что привычное название комнаты для сна уже утвердилось в усадьбе.
Ночь была прекрасной, Божана ни разу не упрекнула решением вновь идти в поход, да еще и брать Юрия, но та страсть, которую проявляла еще недавно болезненная молодая и красивая женщина, поражала. Не удивлюсь, если мы не дали выспаться всему дому — под столь темпераментные громкие и сладострастные крики невозможно спать. Только к утру, когда проорал первый петух, мы уснули.
Казалось, я проспал минут десять, или Лада стояла под дверью и ждала, пока мы просто перестанем издавать громкие звуки, а после сразу же забарабанила в дверь.
— Боярин, заутро ужо, боярин, — не унималась экономка. — Макарий прибыл, боярин.
С трудом разлепил глаза и увидел обнаженную, сладко спящую жену. Даже не укрылась, а ночи уже прохладные.
— Вот только эта ночь была жаркой, — тихо себе поднос пробормотал, укрывая шкурой любимую. Были у нас и одеяла, но медвежья шкура нравилась больше.
Собрался быстро, с каждой минутой все лучше себя чувствовал, и от сонного состояния не осталось ни следа. Странным делом, но образы из прошедшей ночи, всплывавшие в голове, только бодрили, и общее самочувствие становилось превосходным.
Макарий приехал не выспавшийся. Красные глаза, уставшие глаза и взлохмаченность показывала, что не все в поместье приятно проводили прошедшую ночь. Оказалось, что проблемы были. Прежде всего, чуть не случился серьезный конфликт, возникший из-за женщин.