По грехам нашим. В лето 6732
Шрифт:
Конные, что разбили марийский отряд, услышав рог, как сигнал к действию, устремились вперед, где и находилось войско противника. Нам оставалось выдвигать отряды на исходные позиции для завершения флангового обхвата. Благо местность была очень удачной. Поле, меньше километра в ширину, не позволит сильно разгуляться конным противника, а, напротив собьет их в кучу. И тут главное, чтобы они погнались за застрельщиками. Арбалетчики встали на исходные позиции, пешие, разделившись на две группы, разошлись по флангам, укрывшись в лесу. Некоторые укрепленные позиции с частоколом и рогатками
Подвезли Еремея. Он был без сознания, но дышал и пульс был, насколько я могу судить, вполне нормальным. Положили его в палатку для раненых, где предполагался медицинский осмотр, но вот осматривать было не кому. Не было медиков у нас. Только азы первой помощи преподавали в воинской школе и то в большей степени обозникам, с Ермолаем же этого недостаточно. Видимых повреждений я не заметил. Минут десять я думал, что делать с другом и как ему помочь, пока не услышал отчетливый храп, и пациент не перевернулся на бок. Я остолбенел. Он просто спит?! Уже позже, из разговора с Филиппом я узнал, что Ермолай не спал как минимум последние четыре дня, да и до этого не более чем по два часа в сутки. Только алкоголь мог его скосить в сон.
Удостоверившись, что кум действительно спит, я побежал к Арабу, что бы взять бинокль и винтовку. На это поход я отсчитал только сто патронов и предполагал использовать их максимально эффективно. В спокойных условиях начала перехода из Риги я немного попрактиковался и думается, что немного лучше стал стрелять, вот сейчас и посмотрим.
Тем временем показались наши конные ратники, которые в максимальном темпе втекали на поле. В бинокль было видно, что их преследуют, однако даже при условии действительности поговорки «у страха глаза велики», марийцев не было сильно больше тысячи. Тем не менее, в вагенбурге защитников было не более трех сотен, не считая обслугу пушек. Мы уже воевали похожим численным соотношением, но повторять не хотелось.
Взглянув в бинокль еще раз, для стрельбы я занял позицию лежа, расставив сошки и ждал. Стрелять с расстояния в семьсот метров — все же пока для меня крайне сложно, даже в толпу, я ждал приближения хотя бы на метров шестьсот с желанием поразить командира конных противников до выстрела пушек. Клыку я не мешал, пока, как я это представляю, он делал все правильно. Вот только и я не артиллерист, видел только мастер-класс на фестах, да интернет с книгами.
Высмотрев в прицел наиболее богато одетого конника, я начал его сопровождать и прикидывать упреждение.
Выстрел! Мимо, взял сильно высоко, и пуля пролетела, скорее всего, в полуметрах выше головы марийца. Выстрел! И конь, на котором сидел, скорее всего, командир, рухнул и подгреб бы под себя седока, но тот в последний момент выскочил из седла и, как заправский акробат, приземлился на ноги. Оставалось только выкрикнуть «Але!». Вот только скачущий сзади его соплеменник не успел отвернуть своего коня и тот впечатал эквилибристу в спину. Дальше по опрокинутому воину прошелся каток из десятков всадников.
Русичи еще до моего выстрела начали расходиться на два отряда, обтекая вагенбург
— Первый залп орудий в этом мире! — прошептал я, но если бы и крикнул в полный голос, меня вряд ли бы услышали. Все находящиеся рядом получили легкие контузии, вот только обслуга была собрана и стала резво прочищать банником ствол.
Наступающие конные противника замешкались. Но больше не они, а кони. Было видно, что и русичи, как и мордвинские воинами пытались успокоить своих копытных друзей. Лошади не успели привыкнуть к грохоту. Картечь же по плотному строю наступающих на удивление не так уж и сильно прошлась. Результата, который можно было красочно обозвать «коса смерти» не получилось, но вот замешательство и волнение многих коней так же сыграли свою роль. Поэтому, как только марийцы продолжили свое наступление, по ним дали еще один залп, и было видно, что не из-за больших потерь, а скорее из-за суеверий, противник дрогнул. Развернуть большое скопление коней не так легко, да и места для маневра не было. Из леса уже стали выходить ратники и изготовились арбалетчики. Луки же по навесной траектории устремили свои подарки противнику.
Пока я все это наблюдал, пушки вновь перезарядились и дали залп, команд по перезарядке пока не последовало. Может, это было и правильно, так как на поле уже началось избиение. Выстроенные на расстоянии ста метров лучники и арбалетчики, практически не целясь, пускали свои стрелы и болты. В это время наша конница перестроилась и, перехватив рогатины, устремилась в атаку. Удар был смертельным. Строй конных русичей прошил уже пытавшихся уйти противников и уже заканчивал разгром. Вот только «дружеский огонь» скосил нескольких всадников и с этим нужно будет разобраться. На поляну выходили отряды пеших марийских воинов. Наши пешие начали перестраиваться, конница опять распределилась на два отряда, которые заняли позиции по флангам. Сражение пошло уже не по сценарию.
Да, мы разгромили большую часть конницы марийцев, но их количество все равно было еще больше нашего и надеяться только на индивидуальную выучку не приходилось. Я взобрался на самую высокую точку на одну из телег, кое-как примостился и начал прицеливаться в противника. Несмотря на то, что марийцы стояли в строю, я так и не осмелился палить в белый свет. Расстояние в километр для меня было непреодолимым для прицельной стрельбы. Можно сделать пристрелку, пустить кучу боеприпаса на это и не факт, что получиться что-то путное.
Тем временем Великобор, а именно он сейчас командовал войском, начал тактическое отступление. Филипп был ранен, я решил проконтролировать пушкарей, да и получалось у старшего сына почившего Войсила хорошо, точно мое вмешательство не будет на пользу. Пехота в строю отходила ближе к вагенбургу. Марийцы медлили, пока не прозвучал сигнал, и они рванули вперед. Наша конница отошла за вагенбург, а в лес рядом с всадниками ушли несколько десятков. Вероятно, Великобор опасался неожиданной атаки противника из леса.