По исчезающим следам
Шрифт:
Тихий рык, зарождаясь в горле парня, толчками выходил наружу. Оскаленная пасть сына против оскаленной пасти отца, хищный изгиб тел.
Ветер вытащил новую стекляшку. Показавшееся над горизонтом солнце пробежалось по сосульке чередой тусклых бликов. Но я знала, на меня он ее не направит. Один раз он уже ушел, не причинив вреда распластанному на земле человеку, точно так же, как ушел Константин после того, как у меня закончились патроны. А ведь нечисть никогда не отступает, никогда не упускает момент, не бросает почти загнанную
Вторая сосулька заблестела в руках у Сергия. Я не видела, как он ее достал. Но этот мертвец был мой.
Веник прошелся губами по коже шеи, продолжая крепко сжимать меня в объятиях. Так крепко, что не пошевелиться, не убежать. Только говорить. Вытащить из себя правду и облечь в слова. Это трудно и в то же время легко. Истина всегда на поверхности, стоит начать говорить и остановиться уже сложно.
– Я не хотела умирать рядом с тобой. И сейчас не хочу. Твоя жизнь не стоит моей. Я благодарна тем, кто вытащил меня с того склона, а тебя оставил гархам.
Но иногда от правды больно. Старик осел рядом бесформенной кучей.
Из земли снова выскочили колья, превратив дорогу в дно волчьей ямы. Одна из прозрачных сосулек выросла в сантиметре от большого пальца ноги, заставив меня инстинктивно поджать его внутри обуви.
Мартын бросился на отца, и они покатились по земле, с сухим треском ломая колья у самого основания. Ветер кружил вокруг них охотничьим псом.
Алия наклонилась, но вместо выпавшего из руки сваара орудия женская ладонь зачерпнула пригоршню желтого песка и бросив мне на лицо, больно растерла. Крупинки сдирали кожу с губ, попадая в нос, рот глаза. Я замычала, отплевываясь и мотая головой.
– Ну, тихо-тихо, – попенял, как капризному ребенку, Веник.
Алия замахнулась и ударила раскрытой ладонью. Обычная женская пощечина. Кожу обожгло. Падальщик прижал меня к себе чуть сильнее, его руки по-прежнему прижимали мои к телу. Я кожей чувствовала изгиб его губ, гробокопатель улыбался. Женщина замахнулась снова. Колья рассыпались.
Я запрокинула голову назад, стараясь ударить Веника по лицу затылком. Скорее жест отчаяния, чем реальная попытка освободиться. Никуда толком не попала, но заставила его сделать шаг назад и ладонь Алии зачерпнула пустоту.
Победно зарычав, Константин отбросил сына в сторону.
– Я сбежал, потому что знал, что стану следующим, – выкрикнул Мартын, вытирая кровь из угла рта и неловко поднимаясь на ноги.
Ветер тут же воспользовался заминкой и прыгнул парню на спину. Вернее, попытался. Но только парень не стоял на месте. Он смазанным для человеческого глаза кувырком ушел вбок и сделал подсечку, что не очень-то впечатлило ветра, но заставило стать осторожнее.
– Плохая жена, плохой сын. Пора стереть историю браузера, чтобы не было стыдно перед соседями, – парень склонил голову.
Алия стянула с головы темно-синий шарф и накинула мне на шею. Гробокопатель отстранился, позволяя вместо его теплой кожи ощутить гладкую ткань, усыпанную крошками песка. Смуглые ладони взялись за перекрещенные под подбородком концы.
Снова поднялись и рассыпались колья из мутного стекла. Мартын схватился за бедро, призывая магию. Песок впитал алые капли.
– Тебе не нужен такой сын, – сквозь зубы проговорил парень.
Константин невозмутимо пожал плечами, правда парня никак не хотела быть услышанной. Или таковой не являлась.
– Я не виновата в твоей смерти, – просто сказала я женщине, потому что другой истины между нами не было.
Алия замерла статуей, и, прежде чем разлететься на миллиарды песчинок, ее одежда и кожа пошли рябью, став рыхлой, став тем, из чего ее сделали. Шарф стек по моей шее сухим ручейком, крупинки песка попали за шиворот, забрались под белье, вызывая нестерпимое желание почесаться. А еще лучше помыться, учитывая, чем они были минуту назад.
– Наконец-то мы одни, – рассмеялся позади Веник.
Мутные колья снова взметнулись по обе стороны от нас. Острие справа, выскакивая, задело подошву и вспороло край штанины. Одна из сосулек в очередной раз проткнула сына травителя, мужчина остался недвижим и равнодушен. Девушка, сидевшая подле него, задумчиво макала пальцы в кровь и рисовала на руке хаотичные узоры.
Мартын успел отскочить, оказавшись на равном расстоянии и от Константина, и от ветра.
– Ты был прав, – прорычал парень, глядя на отца. – Ты это хотел услышать? Она должна была умереть. Я бы поступил так же. Ты прав! Ты всегда прав!
Черный целитель выпрямился и, прежде чем исчезнуть в желтом вихре, рассмеялся, вернее, издал короткий отрывистый смешок.
Не успел парень выдохнуть, как его повалил охотник.
– Для меня у тебя тоже есть слова заветные? – спросил шепотом Веник.
– Отпусти, – попросила я.
– Ты сама этого не хочешь.
– Точно, – согласилась я, откидывая голову прижимаясь к его шее. – Но с каких это пор ты делаешь то, что хочу я? – вместо ответа Веник зарылся лицом в мои волосы. – Снова иллюзия, и снова ты со мной. Так уж мне везет по жизни, я оказываюсь в твоих руках только в видениях.
– Но это тебе нравится, – прошептал он.
Мартын с утробным рыком отбросил от себя охотника. Футболка на спине парня превратилась в лохмотья, как и кожа.
Разительный контраст. Там льется кровь, идет бой, а здесь не менее жестокая ласка. И лишь победительница с каштановыми волосами разрисовывала кожу и одежду поверженного кровавыми завитушками, тихо напевая при этом незнакомую мелодию. Ей не было дела до меня или молодого целителя, для каждого из пришедших в иллюзию нарисовали своего врага, а нам невидимые мишени на спинах.