По ком звонит колокол
Шрифт:
— Хорошо, — сказал старик и кивнул. — Пока что очень хорошо. — Он вытянул перед собой руку. — Смотри, — сказал он и улыбнулся. Протянутая рука не дрогнула.
— Bueno, y que? [108] — сказал ему Роберт Джордан. — Всю руку я тоже могу. А ты протяни один палец.
Ансельмо протянул. Палец дрожал. Он взглянул на Роберта Джордана и покачал головой.
— У меня тоже. — Роберт Джордан показал. — Всегда. Это в порядке вещей.
— Со мной этого
108
Ну и что? (исп.)
— А плюнуть можешь? — спросил его Агустин и подмигнул Роберту Джордану.
Фернандо отхаркнулся и с гордостью плюнул на земляной пол пещеры, потом растер плевок ногой.
— Эй, ты, грязный мул, — сказала ему Пилар. — Плевал бы в очаг, если уж хочешь показать всем, какой ты храбрый.
— Я бы никогда не стал плевать на пол, Пилар, если б мы не уходили из этого места совсем, — чопорно сказал Фернандо.
— Осторожнее сегодня с плевками, — ответила ему Пилар. — Смотри, как бы не плюнуть в такое место, откуда так и не уйдешь.
— Вот черная кошка, — усмехнулся Агустин. Нервное напряжение сказывалось у него в том, что ему хотелось шутить, но он чувствовал то же, что чувствовали они все.
— Это я в шутку, — сказала Пилар.
— Я тоже, — сказал Агустин. — Но только me cago en la leche, я буду рад, когда это начнется.
— А где цыган? — спросил Роберт Джордан у Эладио.
— С лошадьми, — сказал Эладио. — Его видно, если стать у входа.
— Ну как он?
Эладио усмехнулся.
— Очень боится, — сказал он. У него становилось спокойнее на душе, когда он говорил о страхе других.
— Слушай, Ingles, — начала Пилар.
Роберт Джордан взглянул в ее сторону и вдруг увидел, что она открыла рот и смотрит так, будто не верит собственным глазам, и он круто повернулся ко входу в пещеру, схватившись за револьвер. Там, придерживая попону одной рукой, с выглядывающим из-за плеча автоматом, стоял Пабло — широкоплечий, приземистый, давно не бритый, — и его маленькие, с красными веками глаза смотрели вперед, ни на ком не останавливаясь.
— Ты… — не веря самой себе, сказала Пилар. — Ты…
— Я, — ровным голосом сказал Пабло. Он вошел в пещеру. — Hola, Ingles, — сказал он. — Я привел пятерых из отрядов Элиаса и Алехандро. Они там наверху с лошадьми.
— А взрыватель, а детонаторы? — сказал Роберт Джордан. — А другие материалы?
— Я бросил их со скалы в реку, — сказал Пабло, по-прежнему ни на кого не глядя. — Но вместо детонатора можно взять гранату, я это все обдумал…
— Я тоже, — сказал Роберт Джордан.
— Нет ли у вас чего-нибудь выпить? — устало спросил Пабло.
Роберт Джордан протянул ему свою флягу, и он сделал несколько быстрых глотков,
— Что с тобой делается? — спросила Пилар.
— Nada, — сказал Пабло, снова вытирая рот. — Ничего. Я вернулся.
— Но что же все-таки с тобой?
— Ничего. Была минута слабости. Я ушел, а теперь опять здесь. — Он повернулся к Роберту Джордану. — En el fondo no soy cobarde, — сказал он. — Если разобраться, так трусости во мне нет.
Но есть многое другое, подумал Роберт Джордан. На что угодно спорю. Но я рад видеть тебя, сукина сына.
— Я только пятерых и мог раздобыть у Элиаса и Алехандро, — сказал Пабло. — Ни минуты не передохнул, все ездил. Вас девять человек, и одним вам ни за что не управиться. Я еще вчера это понял, когда слушал, как Ingles все объясняет. Ни за что. На нижнем посту семеро солдат и капрал. А если они поднимут тревогу или начнут отстреливаться? — Теперь он взглянул на Роберта Джордана. — Когда я ушел, я думал, что ты сам все поймешь и откажешься от этого дела. Потом, когда я выбросил твой материал, я стал думать по-другому.
— Я рад тебя видеть, — сказал Роберт Джордан. Он подошел к нему. — Обойдемся одними гранатами. Все будет хорошо. Не важно, что нет остального.
— Нет, — сказал Пабло. — Для тебя бы я ничего не сделал. Ты принес нам несчастье. Это все из-за тебя. И то, что произошло с Глухим, тоже из-за тебя. Но когда я выбросил твой материал, мне стало очень тягостно одному.
— Иди ты… — сказала Пилар.
— И я поехал искать людей, чтобы можно было рассчитывать на успех дела. Я привел самых лучших, каких только мог найти. Они ждут наверху, потому что мне хотелось сначала поговорить с вами. Они думают, что вожак я.
— Ты и есть вожак, — сказала Пилар. — Если сам этого хочешь.
Пабло взглянул на нее и ничего не сказал. Потом заговорил просто и спокойно:
— Я много чего передумал с тех пор, как это случилось с Глухим. И я решил: если кончать, так кончать всем вместе. Но тебя, Ingles, я ненавижу за то, что ты навлек это на нас!
— Но, Пабло, — начал Фернандо. Он все еще подбирал хлебом остатки мясной подливки из котелка, карманы у него были набиты гранатами, через плечо висела сумка с патронами. — Разве ты не уверен, что операция пройдет успешно? Третьего дня ты говорил, что все будет хорошо.
— Дай ему еще мяса, — злобно сказала Пилар Марии. Потом она посмотрела на Пабло, и взгляд ее смягчился. — Значит, ты вернулся?
— Да, женщина, — сказал Пабло.
— Ну что ж, добро пожаловать, — сказала ему Пилар. — Я не верила, что ты такой уж конченый человек, как это казалось с первого взгляда.
— После того, что я сделал, мне стало очень тягостно одному, и я не смог этого перенести, — спокойно сказал ей Пабло.
— Не смог перенести, — передразнила его Пилар. — Ты такое и пятнадцати минут не сможешь перенести.