По ком звонит колокол

Хемингуэй Эрнест Миллер

— Значит, все хорошо.

— Нет. Есть два ненадежных. Цыган и Пабло. Но отряд Глухого по сравнению с нами — это все равно что мы по сравнению с кучей козьего дерьма.

— Тем лучше.

— Да, — сказал Агустин. — Но я хотел бы, чтоб все было сегодня.

— Я тоже. Чтоб уже покончить с этим. Но ничего не поделаешь.

— Ты думаешь, придется туго?

— Может быть…

— Но ты не унываешь, Ingles?

— Нет.

— И я нет. Несмотря на Марию и на все.

— А знаешь почему?

— Нет.

— И я нет. Может быть, это от погоды.

Погода очень хорошая.

— Кто его знает. А может быть, от того, что предстоит дело.

— Наверно, так, — сказал Роберт Джордан. — Но не сегодня. Самое главное, самое важное — это чтобы ничего не случилось сегодня.

И тут он что-то услышал. Какой-то шум донесся издалека сквозь шелест теплого ветра в верхушках деревьев. Он не был уверен, не показалось ли ему, и стал прислушиваться, открыв рот и поглядывая вверх, на Примитиво. На мгновение он как будто опять уловил звук, но только на мгновение. Ветер шумел в соснах, и Роберт Джордан весь напрягся, вслушиваясь. Опять ветер донес едва слышный отголосок чего-то.

— Умереть я от этого не умру, — услышал он голос Агустина. — Не бывать Марии моей — ну что ж! Буду обходиться шлюхами, как и до сих пор.

— Тише, — сказал Роберт Джордан, не слушая его; они лежали рядом, но он смотрел в другую сторону. Агустин быстро глянул на него.

— Que pasa? [85] — спросил он.

Роберт Джордан прикрыл рот рукой и снова стал вслушиваться. Опять донесся тот же звук. Он был слабый, приглушенный, сухой и очень далекий. Но теперь уже не оставалось сомнений. Это был четкий, дробный раскат пулеметной очереди. Казалось, где-то очень далеко взрываются одна за другой пачки крошечных петард.

85

Что случилось? (исп.)

Роберт Джордан взглянул на Примитиво. Тот сидел, подняв голову, повернув лицо к ним и приложив к уху согнутую чашечкой ладонь. Когда Роберт Джордан посмотрел на него, он показал пальцем в сторону гребня гряды.

— У Эль Сордо идет бой, — сказал Роберт Джордан.

— Так поспешим на помощь, — сказал Агустин. — Собирай народ. Vamonos.

— Нет, — сказал Роберт Джордан. — Мы останемся здесь.

25

Роберт Джордан посмотрел вверх и увидел, что Примитиво стоит на своем наблюдательном посту, выпрямившись, и делает знаки винтовкой. Роберт Джордан кивнул, но Примитиво продолжал указывать винтовкой, прикладывая к уху руку, и опять настойчиво указывал, как будто боясь, что его не поняли.

— Оставайся здесь, у пулемета, но пока ты не будешь совсем, совсем уверен, что они идут на тебя, не стреляй. Даже и тогда не стреляй, жди, пока они не дойдут вот до тех кустов. — Роберт Джордан показал пальцем. — Понял?

— Да. Но…

— Никаких «но». Я тебе потом объясню. Я иду к Примитиво.

Ансельмо был рядом, и он сказал ему:

— Viejo,

ты оставайся тут, с Агустином и пулеметом. — Он говорил с расстановкой, не спеша. — Стрелять он не должен, разве только если верховые подъедут совсем вплотную. Если они только покажутся, как в тот раз, не надо их трогать. Если придется стрелять, держи треногу, чтоб не шаталась, и подавай ему диски.

— Хорошо, — сказал старик. — А Ла-Гранха?

— Пойдешь позднее.

Роберт Джордан полез наверх, карабкаясь по серым валунам, мокрым и скользким под рукой, когда он цеплялся за них, подтягиваясь. Покрывавший их снег быстро таял на солнце. Сверху валуны уже подсыхали, и, продолжая карабкаться, он оглянулся и увидел сосновый лес, и длинную прогалину за ним, и долину перед дальней цепью высоких гор. Наконец он добрался до углубления между двумя большими камнями, в котором угнездился Примитиво, и тот сказал ему:

— На Глухого напали. Что будем делать?

— Ничего, — сказал Роберт Джордан.

Отсюда стрельба была ясно слышна, и когда он посмотрел вперед, он увидел, как вдалеке за долиной, в том месте, откуда начинался новый крутой подъем, выехал из лесу кавалерийский отряд и стал подниматься по снежному склону, со стороны которого доносилась стрельба. Он видел длинную двойную цепочку всадников, темнеющую на снегу. Он следил за цепочкой, пока она не доползла до гребня гряды и не скрылась в дальнем лесу.

— Надо идти на помощь, — сказал Примитиво. Голос у него был хриплый и безжизненный.

— Невозможно, — сказал Роберт Джордан. — Я этого ждал с самого утра.

— Почему?

— Они вчера увели лошадей из селения. Снег перестал, и их нашли по следам.

— Но мы должны идти к ним на помощь, — сказал Примитиво. — Нельзя их бросать так. Это наши товарищи.

Роберт Джордан положил ему руку на плечо.

— Мы ничего не можем сделать, — сказал он. — Если б мы могли, я бы сделал все.

— Туда можно добраться поверху. Мы можем взять лошадей и обе maquina. Ту, что внизу, и твой автомат. И пойти к ним на помощь.

— Послушай… — сказал Роберт Джордан.

— Я вот что слушаю, — сказал Примитиво.

Раскаты стрельбы следовали один за другим, без перерыва. Потом послышались взрывы ручных гранат, тяжелые и глухие в сухой трескотне пулеметов.

— Они погибли, — сказал Роберт Джордан. — Они погибли уже тогда, когда перестал идти снег. Если мы пойдем туда, мы тоже погибнем. Нам нельзя разбивать свои силы.

Серая щетина небритой бороды покрывала подбородок и часть шеи Примитиво, подбиралась к нижней губе. Лицо у него было плоское и почти коричневое там, где не было щетины, нос сломанный и приплюснутый, серые глаза сидели глубоко; глядя ему в лицо, Роберт Джордан увидел, как подергивается щетина возле углов его рта и на горле.

— Ты только послушай, — сказал Примитиво. — Там настоящая бойня.

— Если окружили лощину со всех сторон, тогда так и есть, — сказал Роберт Джордан. — Но, может, кому-нибудь удалось выбраться.