По краю огня

Федотова Надежда Григорьевна

— Нейлар, прошу тебя!..

— Отпустите, отец. Я опоздаю на службу.

— Нейлар!

Тот повернул голову и поднял на отца холодный, колючий взгляд.

— Отпустите меня, — ровно повторил он. — Вы добились, чего хотели, так хотя бы теперь оставьте меня в покое.

Мягко шевельнув плечом, Нейл высвободился и быстрым шагом покинул спальню.

— Нейлар!..

Ответом его светлости был только удаляющийся скрип половиц. Следом заныли ступени лестницы, и чуть погодя внизу, в холле, приглушенно хлопнула дверь. Герцог эль Хаарт медленно опустил руку. Потом с усилием проглотил застрявший в горле тугой комок и обвел потухшим взглядом спальню сына. Аккуратно застеленная кровать, ровные штабели книг на столе, придвинутый к нему стул…

И спиртовка на подоконнике, с маленьким чугунным чайничком на спирали. По лицу его светлости скользнула кривая улыбка. Он подошел к окну, коснулся ладонью чайника — еще горячий — и приподнял крышку. Ноздрей коснулся слабый запах чайных листьев. «Я не хочу кофе, Анре», — всплыл в памяти голос сына. Следом вспомнился нетронутый бокал с водой — Нейлар за завтраком просил только ее, но всё равно не пил. А ел одни яйца всмятку — надо думать, только из-за того, что добавить в них что-то еще не представлялось возможным. Алхимик невесело усмехнулся. Что угодно можно смешать с чем угодно, уж он-то знал. И яйца не исключение, даже сырые. Скорее всего, и Нейлару об этом известно, не говоря уж о том, что в снотворном теперь нет никакой нужды, — но почему он тогда так себя ведет?..

Его светлость вернул крышку чайничка на место и отвернулся от окна. Взгляд его упал в зеркало над умывальным столиком. «Потому что ты перешел черту, — глядя в глаза своему отражению, мысленно ответил Кендал. — И он больше ничего от тебя не хочет — ни денег, ни крыши над головой, ни даже сидеть с тобой за одним столом. Что ж, разве он не прав?..» Герцог сделал несколько шатких шагов и, тяжело опустившись на край постели, закрыл лицо руками. «Вы добились, чего хотели» — но он хотел вовсе не этого! Он лишь пытался уберечь этих двух неразумных детей от новой беды и всё погубил. Он сдержал обещание, что дал когда-то барону, но это стоило ему сына. «Эль Хаарты не умеют проигрывать, — с горечью подумал Кендал. — И никогда ничего не забывают». Герцог вспомнил застывшее лицо Нейла тогда, две недели назад, и его слова: «Так поступают буревестники». Вероятно, сын имел в виду Райана Рексфорда. Они были друзьями, но тот удар в спину, на экзамене, Нейлар товарищу не простил.

А если не простит и отца?..

По спине его светлости потянуло холодом. Он любил сына, порой забывая, что он ему, в сущности, лишь дальний родственник, он радовался его успехам, огорчался его неудачам, беспокоился о его будущем — и даже в страшном сне представить не мог, что когда-нибудь может его лишиться. Но это случилось. Нейлар ушел. И винить в этом, кроме себя самого, его отцу было некого.

От двери донесся тихий шелест платья.

— Кендал? — услышал герцог голос жены. — Ты здесь?..

«Да, — подумал он, отнимая ладони от лица. — Я здесь. А мой сын теперь неизвестно где, в каком-то доходном доме, в трущобах, совсем один».

Лицо его на миг исказилось. Вивиан, стоящая на пороге, заметила промелькнувшее в глазах мужа глухое отчаяние и встревоженно нахмурила брови.

— Что ты здесь делаешь, Кендал? Нейл уже уехал?

— Да, — с трудом вытолкнул из себя герцог. — Но он вернется. После ужина. Он… обещал.

Светло-голубые глаза герцогини на миг сощурились. Шагнув вперед, она, как недавно он сам, закрыла за своей спиной дверь и посмотрела на мужа:

— Что происходит? На тебе лица нет, а Нейл со мной даже не попрощался. Вы поссорились? Сильно? Из-за чего?

Его светлость молчал.

— Кендал, — повторила жена. — Я ведь, в конце концов, не слепая! Что случилось? И если ты сейчас скажешь «ничего» — я перестану тебя уважать!

Герцог сделал над собой усилие.

— Ничего, — после паузы отозвался он пустым голосом. Герцогиня коротким движением вздернула подбородок и, подобрав юбки, развернулась к двери. Кендал смотрел ей вслед. «Не уходи, Вивиан! — билось в его голове. — Хотя бы ты останься со мной! Я не могу тебе сказать, правда, не могу — я уже потерял сына, я не хочу следом за ним потерять еще и тебя!..»

Дверь за женой захлопнулась.

Кендал ссутулился и опустил голову, упершись взглядом в пол. Сердце у него ныло. А еще он впервые в жизни чувствовал себя совсем одиноким, старым — и слабым.

В это воскресенье у воспитателя Мелвина эль Хаарта был свободный вечер. После обеда, уложив своего подопечного отдыхать, госпожа Делани спустилась вниз, обряженная в свое лучшее (и, как догадывалась герцогиня, единственное) выходное платье. Матовый черный шелк делал ее изящную фигурку еще тоньше и стройнее, белый кружевной воротничок оттенял свежее, разрумянившееся лицо, а зеленые глаза блестели от предвкушения долгожданного отдыха. У госпожи Делани было всего два выходных в месяц, и сегодня она отправлялась в театр.

— Мелвин уснул, ваша светлость, — сказала она Вивиан, уже стоя в холле у дверей и надевая перчатки. — Спектакль закончится около девяти, и я сразу же возьму экипаж…

Вивиан улыбнулась:

— Это необязательно, госпожа Делани. У вас выходной, отдыхайте и не думайте о работе, Мелвина я уложу сама. Но не слишком ли рано вы отправляетесь? На улице холодно, а вечерние спектакли начинаются только в семь.

— О, не беспокойтесь, ваша светлость, — тоже улыбнулась воспитательница. — Я решила выехать загодя. Хотела заглянуть в Галерею — там до середины февраля новая выставка акварелей. Как раз успею посмотреть перед театром. Да и метели, слава богам, улеглись.

Герцогиня согласно кивнула.

— Надеюсь, вы хорошо проведете время, госпожа Делани, — сказала она, заслышав снаружи перестук подков и скрип рессор наемного экипажа.

— Благодарю, ваша светлость. И вам приятного вечера.

Молодая женщина, присев в прощальном поклоне, потянула на себя ручку двери — по воскресеньям у прислуги эль Хаартов был свободный день — и, осторожно приподняв черный шелковый подол, вышла на крыльцо. Вивиан прикрыла за ней двери. К театру герцогиня относилась спокойно, а вот хорошую живопись любила — но в королевской галерее искусств, которую все привыкли называть просто Галереей, не была уже, наверное, больше года. «Нужно будет выбраться, — подумала Вивиан. — Взглянуть хотя бы на акварели, пока выставку не закрыли».

Отойдя от дверей, она бросила задумчивый взгляд на лестницу. Мелвин спит и вряд ли проснется раньше половины четвертого, Нейл велел не ждать его даже к ужину, а Кендал… Герцогиня с тихим вздохом раскаяния опустила глаза. После утренней сцены в спальне старшего сына муж заперся в своей лаборатории — к обеду он не спустился, сказав, что не голоден, и теперь Вивиан грызла совесть. Напрасно она дала волю чувствам, не стоило так с ним — ему ведь и без того непросто. Знать бы только — почему? Что такое они вдвоем от нее скрывают? Качнув головой, герцогиня снова вздохнула и медленно направилась к лестнице. Поднялась на второй этаж, прошла коридором, заглянула по пути в детскую — Мелвин крепко спал — и, наконец, остановилась перед массивной железной дверью.

— Кендал! — постучав, позвала она. — Ты очень занят?

— Да, — глухо долетел изнутри голос мужа. — Сложный опыт. Что-то срочное, Вивиан?

— Нет, просто… Госпожа Делани уехала, как закончишь — загляни в детскую, пожалуйста. Я буду там с Мелвином.

— Хорошо.

Дверь герцог так и не открыл, в детской не появился, но к ужину все-таки вышел. Он сидел во главе стола, напротив жены, как всегда спокойный и невозмутимый, только морщин на лбу, как показалось Вивиан, у него словно бы стало больше. Всё еще терзаясь муками совести, герцогиня не поднимала глаз от своей тарелки, ее супруг опять почти ничего не ел, и оба молчали весь ужин. Один только Мелвин ни в чем себе не отказывал и уплетал за обе щеки, не глядя по сторонам. «Похоже, — подумала Вивиан, которой кусок не лез в горло, — весь семейный аппетит сегодня достался ему». Она вздохнула про себя и, заметив, каким влюбленным взглядом младший сын смотрит на блюдо со сладким пирогом, положила ему на тарелку два куска вместо одного.