По краю пропасти
Шрифт:
Сейф оттащили на новое место, на пятно, оставшееся от разлившегося спирта, поставили слесарный верстак и столпились вокруг посудины, хмуро разглядывая образовавшееся то ли возможное питьё, то ли отраву. Наконец кто-то нерешительно предложил:
– Может, Женьку Кущенко позвать. У него желудок гвозди переваривает.
– А что, – воодушевился народ, – ему и не такое приходилось пить.
– А помните, как в нашем закрытом городе появилось трое негров? Милиция прямо переполошилась, а потом оказалось, что эти чудики морилку употребили. Может, и здесь так же, появится небольшой загарчик, прямо как с курорта человек.
– Не, мужики, – Лёва Федоров решительно махнул рукой. – Нехорошо человека обманывать. Надо ему всё сказать, и пусть сам решает.
Позвали Женьку. Не вдаваясь в подробности, сказали, что достали спирт, вот только что-то ещё там намешано, и все сомневаются, можно ли его пить. Женька понюхал, спросил:
– Процедили?
– Два раза, через слой ваты.
– Ну, неси стакан. И воду не забудь.
Налили граммов сто пятьдесят. Женька выпил, крякнул, запил водичкой, кто-то сунул ему кусок хлеба и огурец. Андрей не был уверен, что на этом всё закончилось, но его уверяли, что больше не пили. Трудно было поверить, что Женька мог на этом остановиться. Но через полчаса рабочий день подошёл к концу, и все пошли по домам.
К счастью, это происшествие закончилось без последствий для Женьки, ну и для всех остальных участников тоже. Оставшийся раствор Андрей заставил вылить, и, когда Лёва выливал его в раковину, все печально смотрели, будто родственника в последний путь провожая.
Лев Тимофеевич удивился, как это могли такую громадину уронить, открыл сейф, увидел, что одна банка целенькая, поохал, выкидывая осколки стекла от разбившихся банок, и на этом всё закончилось. Посвящать его во все подробности происшедших событий никто не стал.
Прошло довольно много времени. Обстановка в лаборатории оставалась всё такой же, всё так же стоял НЗ у Льва Тимофеевич в сейфе. Народ мотался по экспедициям, по командировкам, писал отчёты, статьи, заявки, рацпредложения, создавал и осваивал новую технику. Жизнь размеренно плыла, втиснутая в ложе планов, инструкций, приказов, распоряжений.
Иногда кто-нибудь выскакивал из этого потока, на небольшое время погружаясь в тёплое море отпуска, но быстро возвращался – кто с сожалением, кто с удовольствием – в их небольшую деловую речушку, скорее – даже ручеёк, к которому каждый привык, поэтому, несмотря на множество ограничений и запретов, каждый чувствовал себя свободно и защищённо.
Однажды из такого же отпуска возвратился и Андрей, но не успел ещё даже коснуться лабораторного потока, чтобы наскоро ознакомиться со всем, что здесь произошло за это время, как его вызвал Лев Тимофеевич. Был он весь какой-то взъерошенный. В кабинете у него сидел начальник первого отдела института Пётр Степанович Силуянов. Судя по их виду, Андрей понял, что произошло нечто экстраординарное.
– Ну, что, из отпуска? – улыбнувшись, дружелюбно спросил Силуянов.
Андрей молча кивнул головой.
– И как отдохнул? – Пётр Степанович со всеми был на «ты». Он всегда играл роль своего парня, которому можно во всём доверять. Скорее всего, их этому хорошо обучали.
– Да чего там отпуска, я на недельку к родителям смотался, своего ребятёнка им подкинул.
– А ключ от кабинета с собой брал?
– Ну, зачем? Дома оставил.
– А жена дома оставалась?
– Нет, мы вместе ездили, она там ещё на неделю осталась.
– И где теперь ключ?
– У меня, – Андрей вынул ключ из кармана и положил на стол.
Пётр Степанович взял его, внимательно осмотрел, взял такой же ключ, по-видимому, Льва Тимофеевича, сравнил их.
– А что случилось? – не выдержал Андрей.
– Понимаете, ко мне в кабинет залезли, – Лев Тимофеевич явно чувствовал себя неловко от устроенного Петром Степановичем допроса.
– И что-то украли?
– Главное – сейф вскрыли, ну и спирт забрали. Но бумаги все на месте.
– Главное – у тебя там закрытый документ хранился, – Пётр Степанович сурово поджал губы.
– Но он же цел.
– Цел-то цел, а что с ним происходило – неизвестно. А вдруг что-то где-то всплывёт? Вот и думай, что делать, – Пётр Степанович недовольно пожал плечами.
Затем помолчал и после некоторой паузы обратился к Андрею:
– Слушай, но тебе придётся поработать. Надо порасспросить всех ваших кадров, может, кто-нибудь что-то заметил.
Андрей невольно встал:
– Но я ведь не следователь, никогда такими делами не занимался. Ну и вообще, это вроде по вашей части.
Лев Тимофеевич даже подскочил:
– Ну, вы полегче, полегче. Это же у нас в лаборатории пропало.
Пётр Степанович как бы нехотя снисходительно взглянул на Андрея:
– Да ты не кипятись. Если до нашего ведомства дойдёт, то нам тут всем не поздоровится. И мне, конечно, но в первую очередь вам. Неизвестно, кто получил свободный доступ к закрытому документу, – это вам не шуточки. А администрация лаборатории отвечает за всё, что у вас внутри происходит. Ладно, посмотри лучше, какую визитную карточку этот тип оставил, – и он протянул Андрею клочок измятой бумажки.
На бумажке большими печатными латинскими буквами было написано – FANTOMAS, но последняя буква была повернута на сто восемьдесят градусов относительно вертикали. То ли специально сделано, то ли действительно человек не знал, как правильно писать, – пойди разберись.
– Кто у вас любитель фильмов про Фантомаса?
– Их же все по десять раз смотрят. Тем более, что все новые серии появляются, а под это дело и старые снова повторяют.
Ещё некоторое время посидели, помусолили кое-какие подробности и разошлись в полной неопределённости, что предпринять дальше.