По льду
Шрифт:
– Я на самом деле рад, что ты вышла сама, – он поднял верхнюю часть коляски, помогая мне перенести её через порожек, – шапка, Вася.
Я нахмурено спустилась по пандусу и встала рядом с его криво стоящей машиной, чтобы сделать так, как он говорит – иначе он не отстанет совсем. И плевать ему, что на улице тепло и безветренно.
– Вышла сама? Почему ты этому рад? – я толкнула коляску, радуясь, что снега ещё не так много, и колеса не застревают.
Мужчина вновь усмехнулся, сверкнул полицейской формой из-под не застегнутой куртки, о чём мне тоже
– Прогулка, Васенька, – смешок, – свежий воздух. Здоровье. Слышала о таком? – хитрый взгляд, – вам с моей дочерью нужно много гулять.
Его иронии я не поняла. Но поняла, что он к чему-то клонит. И это скорее всего мне это не понравится.
– Что думаешь насчет кафе? – продолжил идти рядом он, – в мою машину ты не сядешь, я знаю, но до него можно дойти и пешком. М?
Я поджала губы.
– Нет, – прохладный ответ.
– Нет, – повторил он протяжно, – нет – это не так хорошо, как да. Так что, может всё же…?
– Артём! – не сдержалась я, – хватит. Честно. Свой выбор я сделала. О нём не… – я запнулась, – жалею. Поэтому… зачем ты вообще за нами идёшь?
Он опять хмыкнул, затем рассмеялся, сделал пару шагов вперед и достал из кармана сигареты. Несколько быстрых движений, затяжка и его прямой взгляд мне в глаза. Насмешливый и яркий, проявляющийся сквозь снежную «шапку» на голове.
– Я мщу, – правдивые слова.
Наконец-то. Я сглотнула, выдохнула сквозь ноющую боль в сердце и спокойно пошла вперёд, не показывая виду. Ещё бы. Я дождалась признания, вот только я не хотела показать то, что отомстить у него получилось.
– Не тебе, дурочка, – он всё так же стоял позади меня, с усмешкой вдыхая в себя сигаретный дым и выдыхая его вперемешку с паром, – тебя так легко было вывести, что я даже не понимаю, как ты пережила без меня этот год, Вася. Сознайся, что скучала.
Я, повернувшаяся было к нему, возмущенно вспыхнула и отвернулась, чтобы пойти вперёд без его глумлений.
– Прекращай, – прошипела я, слыша хруст снега под его ботинками.
– Прекращай что? Любить тебя? – он обошёл коляску быстрым шагом и встал так, чтобы преградить нам путь, – если не заметила – получается хреново. Как и у тебя. Может тогда домой? Хочешь большую детскую, Вась?
– Отойди, – вновь шёпот от меня.
– Знаю, что хочешь. Не ютиться в чёртовой затхлой однушке, а домой. У нас теперь вообще всё есть. Хочешь писать картины? Наймём няню! Забудешь об этом уроде.
– Отойди! – на этот раз из груди вырвался крик.
Соня завошкалась и тихо всхлипнула, однако глазки не открыла. Это оставляло у меня в сердце долю без укора для самой себя. Тёма дернул щекой, сделал шаг в сторону и поравнялся с продолжившей путь мною.
– Знаешь, – он усмехнулся уже в сотый раз, – я же обижался на тебя этот год. На то, что ты отшивала меня всё это время. А потом как в голове сверкнуло узнать, что именно у вас произошло на той «вечеринке».
Я сжала челюсти. Он продолжил:
– Не только ты, твой муженек и Карина всё знали, – сигарета полетела в мусорный бак у лавочки, мимо которой мы проезжали, – этот урод рассказал Шанхаю, – нервный смешок, – а тот язык за зубами не держит.
По коже прошёл мороз. Но я нашла в себе силы ответить:
– Шанхай придумывает.
– Если бы, – он нажал на ручку коляски, аккуратно помогая мне вывезти её из сугроба, – со своими дружками он поделился в подробностях. Этот их Барсик мне всё рассказал.
Я нахмурилась.
– Они, конечно, идиоты, но за свою жизнь готовы рассказать всё. Даже если это порочит их главаря.
Я промолчала, не понимая к чему он ведёт. Да, я была плохой. Он узнал меня, как первую проститутку и предательницу. Но почему тогда не оставляет попыток сманить меня к себе? Издёвка слишком затянулась.
– И меня интересовало больше не то, почему ты живешь с ним. Мне это ясно – ради дочери, – пристальный взгляд исподлобья, – вопрос в том: почему ты не сказала мне? Если боялась осуждения, то ты точно дура, иначе говоря: твоя измена выставила тебя в ещё более гадком свете. И не только передо мной. Но ты… молчала!
Он был удивлён и возмущён в той же степени, в которой я недоумевала. О чём он говорит, у меня не было даже догадок.
– К чему ты ведёшь? – сдалась я, – о чём я молчала? Господи, и ты поверил пересказанным бредням какого-то непонятного парня?! Я даже не знаю, о чём ты говоришь!
Он сперва пристально посмотрел на меня, а затем кивнул.
– Понял почему, – жестокая усмешка, – значит моё предположение верно, Вась, – в его глазах мелькнула радость, но моментально омрачилась, – всё проще, чем ты думаешь. Намного проще и неприятнее, – задумчивость, – значит придётся идти от обратного. Суд?
Он с интересом меня осмотрел и улыбнулся.
– Ты свихнулся, – сообщила ему я.
Он махнул на меня рукой и продолжил идти с предвкушающей улыбкой.
– Про мщение, кстати, не забыла? – на его лицо легла печать хитрости, – там твоего мужа задерживают.
Я даже обернулась, чтобы увидеть, как у нашего подъезда стоит машина с мигалками. Бежать смысла не было – нас лишь могли забрать, как свидетелей. Если Артём не воспротивится.
– А говорил, что не мстишь мне, – ехать дальше я не стала, вглядываясь в толпу людей, но не различая вообще никого.
– А я и не тебе, – искренний взгляд, – Шанхаю и твоему уроду мужу. Последнему особенно.
Вторая фраза вышла у него совсем зло и прерывисто. Будто с яростью и очень сильной ненавистью.
– У меня ключей с собой нет, – решила сказать ему.
Он пожал плечами.
– У меня есть, – короткий ответ.
Я тяжело вздохнула.
– Я про свою.
Он улыбнулся.
– А я про какую? – глаза прошлись по моему лицу, – я же не дурак, и знаю, что в нашу ты не пойдешь из-за своей дурацкой «правильности». Могла бы и изменить своему мужу. Мне же изменила.