По лезвию денег
Шрифт:
Кто бы спорил, так даже проще. Катя ушла. Я перенес коробки, не уставая радоваться простору нового дома. Здесь и третьему ребенку найдется отдельная комната, жаль, что мы припозднились со вторым. Перед сном я выпил вина и заснул с теплым чувством в груди: как же хорошо.
А ночью меня разбудила неприятная вибрации мобильного телефона. Звонок был отключен, на дисплее светился незнакомый номер. Сердце сжалось в дурном предчувствии. Чтобы ответить я покинул спальню. Звонили из больницы, сообщили, что им доставили девушку, по документам
У меня подкосились ноги. Несколько минут я сидел оглушенный. Вязкая пустота, словно болото, поглощала все мысли. Убедившись, что разговор мне не приснился, и на клочке упаковочной бумаги моей рукой записан адрес больницы, я оделся и уехал, стараясь не разбудить жену.
И вот я сижу в кабинете хирурга, который только что разъяснил ужасные последствия произошедшего. Сознание отторгает свалившуюся беду, не желая верить. Почему мы? Ведь все плохое случается с кем-то другим, где-то далеко, в телевизоре, в новостях, в интернете, а моя семья защищена от несчастий. За что нам такое?
– Я должен ее увидеть, должен, – заявляю я, с надеждой глядя на хирурга. – А вдруг это не Юля? Вдруг, вы ошиблись?
– Ну хорошо, пойдемте, – подумав, соглашается врач.
В палате реанимации, на специальной кровати с бортиками, под капельницей, с трубками во рту лежит молодая девушка. Я подхожу вплотную, долго всматриваюсь, хотя сердце екнуло сразу. Сомнений нет – это моя единственная дочь Юля. Внешне она не изменилась – все та же красавица, только смертельно бледная. А внутри по словам хирурга…
Я представил себе ужасные последствия воздействия кислоты и меня передернуло. Я отвожу взгляд, делаю шаг назад и сипло спрашиваю Гелашвили:
– Что я могу сделать для нее?
– Сдайте кровь. Это всегда нужно.
2
Мой старенький «пежо», брошенный посреди лужи, покапризничал и завелся не сразу. Когда двигатель наконец заурчал, я включил обогрев и устало прикрыл глаза. Мне было не по себе, я отключился во время сдачи крови и до сих пор испытывал неприятное головокружение.
Терзающая душевная боль дополнилась новой тревогой: как Катя перенесет известие о том, что с дочерью случилось несчастье? Врачи и так накрутили ее, что поздняя беременность таит много опасностей, просили избегать волнений, а как в этом случае не волноваться? Чем я ее успокою? Постепенно я пришел к мысли, что лучше повременить с правдой, подождать, пока Юля придет в себя.
Поколебавшись, я решил не возвращаться домой, а сразу ехать на работу. Время – почти семь, и по телефону проще утаить страшное, чтобы не встревожить жену.
В «Юпитер-банке» я занимаю должность руководителя отдела информационной безопасности. В мои обязанности входит обеспечение бесперебойного функционирования банкоматов, платежных терминалов, устройств по приему пластиковых карт и электронных денежных переводов. Ключевых сотрудников отдела всего двое – я и молодой амбициозный ведущий инженер Олег Голиков. Мы занимаем отдельный кабинет, где никогда не отключаются полдюжины компьютеров с большими мониторами.
Олег циничный меркантильный приспособленец, но специалист толковый. Несмотря на разницу в возрасте в двенадцать лет, мы общаемся по-приятельски.
– О, привет! Ты что так рано? – удивился Голиков, застав задумавшегося начальника перед остывшей кружкой чая.
Я не люблю костюмы и галстуки, зимой предпочитаю трикотажную одежду, а летом легкие пиджаки и джинсы. Олег, в отличие от меня, всегда одет с иголочки. Внешний облик он ассоциирует с успехом, поэтому ездит на черном «ягуаре-купе», заказывает престижные итальянские костюмы, дополняя их аксессуарами известных брендов. Правда мало кто догадывается, что автомобиль у него не новый, вместо швейцарских часов китайская копия, а живет он за городом с родителями в тесной старой квартире.
– Я-то не из дома, загулял вчера, одноразовая встреча, а вот ты? – продолжил бесцеремонный расспрос Голиков.
Я мысленно посмотрел на себя глазами лощенного коллеги. Потертый воротничок рубашки-поло, вспотевшие подмышки, забрызганные брюки, понурый вид – типичный неудачник в представлении молодых. Еще вчера я бы и сам смущенно поправлял одежду и протирал обувь, но сегодня после визита в больницу собственный облик в шкале приоритетов уменьшился до размеров песчинки. Меня мучило другое: что сказать Кате?
Я до сих пор не решился позвонить жене. Я взял телефон и отвернулся от назойливого коллеги. Тянуть с разговором дальше было нельзя.
– Катя, это я, доброе утро, – стараясь говорить бодро, я приветствовал супругу. – Не удивляйся, что уехал не попрощавшись. Не хотел будить. Понимаешь, вызвали на работу пораньше, у нас тут проблемы… Юля? О ней не беспокойся. Она звонила мне, предупредила, что заночует у подруги… У той, с которой она всегда… Ехать за город было далеко, а та живет рядом с клубом.
– Подруга по имени Арсен? – ехидно подмигнул Олег. – Был я вчера в одном ночном клубе, там такие девочки, вокруг них столько соблазнов и соблазнителей.
– Ладно, Катя, мне некогда. Потом перезвоню. – Я свернул разговор с женой, пока она не раскусила фальшь в моем голосе.
Бесстрастным взглядом я наблюдал привычную церемонию. Голиков водрузил на стол кожаный портфель, снял пиджак, аккуратно повесил его на плечики. Из письменного стола он достал пакет из химчистки со свежей сорочкой. Снял вчерашнюю, переоделся. Узел галстука оставил ослабленным и подтянул манжеты на рукавах ровно настолько, чтобы стали видны «престижные» часы. По рыцарскому кресту на циферблате и такому же лейблу на портфеле знающий ценитель мог определить, что оба аксессуара принадлежат дорогому швейцарскому бренду «Vasheron».