По любви
Шрифт:
– Это же чепуха!
– Конечно, чепуха. Но когда у тебя все схвачено, сфабриковать можно что угодно. А Николоу им еще и подыгрывает.
– Как подыгрывает? Зачем?
– Чтобы тебя вывести из-под удара. Ты же не думаешь, что все так просто, правда?
– Он пошел с ними на сделку?! Поверить не могу! А меня он спросил, нужны ли мне такие жертвы?
– Это его выбор. Следствие по таким делам может идти годами. Ты готова провести эти годы в СИЗО? Кому от этого будет лучше?
– А кому будет лучше, если мой муж сядет?! Он ни в чем не виноват!
– Это знаем ты и я.
Обхватываю руками голову. Ладно. Это не конец света. Все живы. Разрулим. Мне бы только знать, как.
– Я хочу с ним встретиться. Это же можно организовать?
– Нет.
– Свидание или… В каком смысле – нет?
– Он не хочет никого видеть. Вот. У меня для тебя письмо. Сразу прочитаешь?
Нервно провожу пальцами по тонкому белому конверту. Лучше, конечно, дома, когда останусь одна. Но вдруг там что-то такое, что мне не помешает обсудить с адвокатом? Открываю. Достаю бумажку и случайно режу палец. Машинально сунув тот в рот, вглядываюсь в знакомый почерк. В нашем оцифрованном мире написанное вручную письмо – это почти интим. Пусть даже ничего интимного в нем нет. Так, инструкция, как удержать на плаву фирму. И ни одного теплого слова. Я по пять раз перечитываю каждую строчку.
– Ставрос подал на развод? – недоверчиво тру глаза.
– Я подал. По его поручению.
– Но почему?
– Разве он не написал?
Написал. Чтобы не ждала, ага. Но это же бред какой-то! Он в курсе, что я по этому поводу думаю.
– Я против.
– А твое мнение значения не имеет. Не явишься в суд два раза – разведут без твоего участия.
Я сглатываю. Интересно, почему мое онемение направлено внутрь? Как было бы хорошо, если бы слезы застыли. А они текут и текут.
– Ник, ты же и мой адвокат, правда?
– В этом деле я не могу представлять и его, и твои интересы.
– Но сказать-то ты мне можешь. Как специалист.
– Что сказать? – вздыхает устало.
– Как мне этого не допустить? Есть же какие-то способы? Если я не хочу разводиться, – кажется, у меня истерика, я ору, ее не стесняясь. – Должна же быть какая-то лазейка?
– Нина…
– Просто скажи!
– Супруг не сможет предъявить требование о расторжении брака во время беременности жены.
Я моргаю. Мои системы сбоят.
– Что ж. Тогда передай Ставросу, что скоро он опять станет папой.
– Нина! Ну что за бред?
– Почему бред? Конечно, не так я хотела об этом сообщить мужу, но… – пожимаю плечами и отворачиваюсь к окну. Если мне придется врать, чтобы сохранить этот брак – я буду! Я могла бы понять, если бы он нашим разводом пытался меня от чего бы то ни было уберечь. Но тут ведь дело совершенно в другом! Ставрос просто освобождает меня от себя. От необходимости ждать. И хранить ему верность.
– В суде может понадобиться справка, – язвит Азаров.
– Отлично. Значит, я ее предоставлю. Что-нибудь еще?
– Да. Не делай глупостей, Нин. Пожалуйста.
– Это я делаю глупости? Ты серьезно?! – взрываюсь.
– Ставрос думает, что так для тебя будет лучше. И я с ним согласен.
– Давай-ка сойдемся на том, что я сама знаю,
– Нина…
– Не беси меня! Я беременная женщина. Мне нельзя волноваться.
Не могу. На глазах опять слезы. На этот раз слезы обиды. За что он так со мной? Нет, я пытаюсь убедить себя, что Ставрос действительно верит, будто действует в моих же интересах, но, Господи, это так тяжело! Все мои комплексы, вся моя неуверенность в себе сейчас против меня играют. А что, если он действительно меня больше не хочет? Он ведь никогда мне в любви не клялся. Он вообще ничего мне не обещал. У нас была банальная договоренность.
– Слушай, а гражданство-то ему дали?
– Дали-дали. Еще месяц назад. Он даже паспорт получил. Ты что, не в курсе?
Значит, необходимость во мне давным-давно отпала. Но он ничего мне не сказал. И? Что это означает? Ничего. Брак-то у нас на год. И если бы мы развелись сразу после получения им гражданства, это могло бы заинтересовать компетентные органы. Ставрос просто не хотел рисковать. Или у него все-таки были другие причины оставаться со мной?
– Нет. Ставрос мне ничего не говорил. Ой, а ты чего меня сюда привез? – с удивлением кошусь на ворота дома.
– А куда тебя везти было?
– За Викой!
– Она у бабушки. А тебе нужно отдохнуть. Заберешь ее завтра. С этим проблем не будет.
– Я не хочу отдыхать! Я хочу забрать Вику домой. Впрочем, ладно. Мне все равно в город ехать.
– Зачем это?
– За справкой о беременности. Ты же сам сказал, что она понадобится.
– Нина!
– Сохраню твое время. Сосредоточься лучше на деле Ставроса, а не на нашем разводе.
– Да я и так носом землю рою!
– Отлично. На завтра собери совещание руководства. Будем думать, как нам вести бизнес в условиях осады. Этот Герман, которого Ставрос решил оставить исполнительным, действительно так хорош? Мы мало пересекались.
– Толковый мужик.
– Посмотрим.
Выхожу из машины, напоследок с силой приложив дверью. В сумочке, которую мне вернули, ключи. Первым делом мне нужно смыть с себя тюремный смрад. Одежду, что на мне была, сдираю и выбрасываю в мусор. Пусть ничего не напоминает о том, что случилось! Делаю воду погорячей, и меня опять прорывает. Плачу взахлеб. Выхожу, покачиваясь от усталости. А в гардеробе начинаю рыдать по-новой, обнимая его костюмы. Выпускаю всю свою боль, весь свой страх. И надо же! Становится легче. Да, впереди у нас тяжелые времена, но предстоящее я воспринимаю как вызов, который поможет мне укрепить свои позиции в сердце мужа. Он рассчитывал на меня. И я не подведу.
– Тамара Владимировна, вы сегодня на работе? Можно я подскочу? У меня срочное.
– Ну, давай, раз срочное. Подскакивай.
Несусь в больницу, где Тамара Владимировна вот уже сорок лет работает гинекологом.
– Ну, и что у тебя срочного? М-м-м? Раздевайся, и на кресло давай.
Очень удачно мы одни в кабинете. Нет лишних ушей.
– Мне нужна справка. О том, что я беремена.
– А ты никак со своим целибатом покончила? – изумляется Тамара Владимировна. Она одна из немногих, по понятным причинам, в курсе моих… эм… обстоятельств.