По моей могиле кто-то ходил
Шрифт:
– Это – ваше дело, – сказал адвокат с полнейшим равнодушием.
Франк схватил Лизу за дрожащую от страха руку, разжал ей пальцы и вложил в ладонь рукоять револьвера.
– Этим займется Лиза, – пообещал он. – Не так ли, Лиза?
Та смотрела на оружие в полной растерянности.
– Но, Франк, – жалобно произнесла она, – что это
– Я прошу тебя попрощаться с твоим преподавателем немецкого языка, Лиза. Тебе представляется уникальная возможность навсегда забыть эти кошмарные пять лет.
Наконец, она поняла и бросила револьвер, как будто он жег ей руки.
Франк не торопясь поднял его и снова вложил ей в ладонь.
– Ты убьешь Гесслера, и сразу улетучатся тысяча восемьсот двадцать два дня. Тысяча восемьсот двадцать два дня, вычеркнутые из нашей жизни. Мы начнем все сначала, Лиза, все! Завтра в Дании для нас начнется совершенно новая жизнь!
– Да нет же, Франк, – вздохнул Гесслер, – вы снова заблуждаетесь: нельзя спрятать зерно, положив его в землю.
– Корабль отходит через десять секунд, – рявкнул Франк, – быстро стреляй!
– Никогда! – ответила Лиза.
– Если ты выстрелишь, – с жаром продолжал Франк, – то я поверю, что ты никогда не была его любовницей. Я поверю, что ты никогда не испытывала никаких чувств к нему. Но если ты не выстрелишь, я уйду без тебя! Решай: пришло время сказать "прощай" одному из нас.
Гесслер вытащил платок, чтобы вытереть выступивший на лбу пот.
– Вы можете выстрелить, Лиза, – сказал адвокат. – Я так слабо цепляюсь за жизнь...
Она покачала головой.
– Прощай, Лиза! – бросил Франк, направляясь к двери.
– Франк! – позвала она. – Франк, не делай этого.
Резко обернувшись, он изо всех сил выкрикнул:
– Но, Боже мой, Лиза, разве ты не хочешь убить эти жалкие пять лет?
– Хочу, – еле слышно прошептала Лиза. – Да, хочу!
И она навела пистолет на Франка. Тот все понял, но
При каждом выстреле тело Франка сотрясалось. Его взгляд затуманился. Сквозь голубоватую дымку он увидел, как исчезает милое лицо Лизы. Тогда он вцепился обеими руками в грудь и, прислонившись к стене, стал медленно сползать по ней, стараясь не потерять сознание.
Лиза не отворачивалась.
– Дания ничего бы не решила, – глухо сказала она. – Да и смерть Гесслера тоже ничего бы не решила. Если бы я была уверена, что ты успокоишься, я бы убила его, Франк, клянусь тебе, я бы убила его.
– Да, – так же глухо отозвался адвокат, – да, Лиза, вы бы убили меня.
Франк рухнул на пол, как-то странно сжавшись. Он стал похож на заснувшего ребенка. Лиза опустилась на колени.
– Клянусь тебе, что все было бы бесполезно, Франк. Ты ведь знаешь это, ответь, любовь моя! Ты ведь знаешь?
Франку удалось слегка кивнуть. Его губы вздрогнули, но в этот момент раздалась сирена отплывающего корабля. Когда сирена смолкла, Франк был мертв. Он лежал, положив щеку на согнутую руку.
С пристани раздался страшный шум. Громкоговоритель что-то прогнусавил – Лиза ничего не поняла. Затем из громкоговорителя раздалось на ужасном французском:
– Внимание! Внимание! Вы окружены. Выходите по одному, руки за голову. Внимание! Внимание! Ахтунг! Ахтунг!
Гесслер дотронулся до плеча молодой женщины.
– Пойдемте, Лиза, – приказал он. – Наш путь еще не пройден!
Женщина посмотрела на него, ничего не понимая, но адвокат помог ей подняться, и она дала довести себя до двери.
Когда их фигуры показались за стеклом, внизу внезапно воцарилась тишина.
Гесслер скрестил руки на затылке и пошел вниз по железной лестнице.