По морям - по волнам
Шрифт:
Ему не хотелось уходить от штурвала. Он боялся пропустить другой Корабль. И другого Рулевого. И еще ему не хотелось думать о том, что этих прекрасных отполированных рукоятей будут касаться чужие ладони.
Снова скрипнул диван.
— Хорошо. Пора отдыхать. Спокойной ночи, Рулевой.
— Спокойной ночи, Старпом.
— Доброе утро, Рулевой.
— Доброе утро Юнга. Или теперь тебя надо называть Штурманом?
Юнга промолчал и Рулевой представил, как румянец заливает гладкие мальчишеские
— Наверно, все-таки, Штурманом, — смущенно пробормотал бывший Юнга.
— Доброе утро, Штурман, — поправился Рулевой. — Ты принес новый курс?
— Да.
Бумажный лист бесшумно лег на круглый столик рядом с локтем Рулевого.
— Ну, так как, Штурман, ты встретил Капитана?
Пауза затянулась, и Рулевой подумал, что если бы он не был так занят, то обернулся бы. Посмотреть — не сгорел ли парнишка со стыда.
— Нет. Листок появился в его каюте на столе. А мои расчеты, которые я оставил там вечером — исчезли.
— Превосходно, — отозвался Рулевой. — Все идет как положено. Осталось только дождаться Старпома.
В рубке повисло молчание. Штурман не садился на диван, как было принято. Он стоял рядом с Рулевым и рассматривал тусклые звезды. И Рулевой был ему за это благодарен. Ему нравился новый Штурман.
— Я так и не понял, куда мы идем, — неожиданно признался бывший Юнга. — А ты не знаешь?
— Нет, — отозвался Рулевой, — думаю, это известно только Капитану. Мое дело — смотреть вперед.
— Ты еще не встретил другой Корабль?
Рулевой почувствовал, как кровь приливает к щекам. Вот и он попался. Как мальчишка.
— Нет, — ответил он. — Но я его обязательно встречу.
Тихо скрипнула дверь. Медленно открылась, визжа несмазанной петлей. И замолчала. Штурман обернулся, пытаясь унять дрожь. На пороге стоял Старший Помощник, а на его лице застыла гримаса ужаса. Слова приветствия застыли в горле бывшего юнги. Он сдавленно заперхал и лишь тогда Старпом вошел в комнату и сделал несколько неверных шагов к дивану.
— Доброе утро, Старпом, — сказал Рулевой, не оборачиваясь. — Что случилось?
Старший Помощник шумно выдохнул, попытался что-то сказать, но потом махнул рукой и сел на жалобно завопивший диван. Штурман боялся даже вздохнуть.
— Старпом, — позвал Рулевой, и в его голосе прорезалась тревожная нотка.
— Там Медик, — отозвался Старший Помощник. — С ним то же самое что и со Штурманом.
Бывший Юнга подался назад и налетел на Рулевого. Но тот даже не покачнулся — он стоял крепко и основательно, как горный кряж. Ничто не могло стронуть его с места.
— Как это случилось? — спросил Рулевой, все крепче сжимая штурвал.
— Я зашел к Медику по дороге в рубку, поговорить о вчерашнем, — отозвался Старпом. — Он лежал на кровати, точно как Штурман. И уже не дышал.
— Плохо, — уронил Рулевой. — Очень плохо.
— Это невыносимо, — прошептал Старпом. — Я знаю, это кто-то из Команды, но ничего не могу сделать!
— Нас осталось всего четверо. Я, ты, Юнга и Кочегар. Спят Вахтенный, Адмирал, Связник и Стрелок. Где-то спит Лоцман, я никогда не видел его и, боюсь, не увижу пока мы не придем к Цели. Боцман пропал. Кандидаты в Команду на палубу ниже, они не могут попасть к нам. Только во время Набора открываются двери. Но до него еще далеко.
Старпом вскинул голову и гневно глянул на широкую спину Рулевого.
— Это не Пассажиры, — сказал он. — Это один из нас. Больше никто не мог отправить Штурмана и Медика в небытие, минуя Кочегара.
— Сам посуди, — спокойно продолжал Рулевой. — Я всю ночь стоял у штурвала. Ты спал. Юнга, то есть наш новый Штурман считал курс и караулил Капитана. Кочегар не мог выбраться из своих трюмов ночью. У него самая работа в это время. Я слышал, как гудели топки.
Бывший Юнга жалобно всхлипнул и Рулевой умолк. Старпом посмотрел на Юнгу. Тот сидел на полу и смотрел в пол прямо перед собой. Он шумно сглотнул и более внятно произнес:
— Никто из нас не мог этого сделать. Это какой-то фокус. Жестокий и злой фокус.
— Фокус? — неожиданно зло переспросил Старший. — Знаю я одного фокусника, который болтается неизвестно где.
— Неужели Боцман? — неуверенно предположил Рулевой.
— Именно, — процедил сквозь зубы Старпом. — Это мог устроить только он. Никто не знает где он, никто его не видит. А он может видеть всех.
— Быть того не может, — прошептал Рулевой, его голосу недоставало уверенности.
— К тому же, он всегда не ладил со Штурманом, — продолжил Старпом. — И со мной.
Кажется он претендовал на место Первого Помощника, но Капитан его не поддержал.
— Ты слишком подозрителен, Старший, — отозвался Рулевой. — На тебя слишком сильно повлияли пассажиры. Ты же был раньше Связным и часто с ними общался?
— Нет, — рявкнул Старпом. — Пассажиры тут не при чем! Я прекрасно знаю, что происходит!
Рулевой нахмурился, но вовсе не из-за слов Старпома. Нет, просто он услышал шаги в коридоре и сразу их узнал. Кочегар. Когда он вошел, Рулевой поджал губы.
Он недолюбливал Кочегара, и никогда не согласился бы работать у топок: кидать пассажиров в огонь — ни за что. Пусть даже для достижения Цели.
— Доброе утро, — мягко произнес Кочегар. — Боюсь, у меня неприятная новость.
Он замолчал и внимательно посмотрел на побледневшее лицо Старпома. Бросив быстрый взгляд на нового Штурмана, Кочегар понял что, его новость — не первая новость на сегодняшнее утро.
— Что-то случилось? — медленно спросил он.
— Медик, — отозвался Старпом. — Я нашел его в постели сегодня утром. Он умер так же, как Штурман.
Диван жалобно вскрикнул под Кочегаром, и Рулевой нахмурился, записав еще один минус на счет распорядителя топок.