По-настоящему безумно глубоко

Шэн Л. Дж.

Я слегка пнул ее по ребрам, на моем лице была улыбка. Резкий укол вины пронзил мою грудь. Я ненавидел лгать ей. «Спасибо, Роу».

Дилан задержалась на заднем дворе, загорая и листая журнал.

«Подожди в гостиной», — приказал Роу, проталкиваясь мимо меня по пути наверх по лестнице. Я проводил его взглядом, ожидая, когда слабый звук душа достигнет моих ушей, сопровождаемый скуление ржавых труб за стенами. Я поднялся по лестнице в его комнату на цыпочках. Мне хотелось взглянуть на вселенную Роу без помех, чего у меня никогда не было раньше. Я не чувствовал себя слишком плохо из-за того, что шпионил. Роу никогда не беспокоился

о приватности.

Как только я вошел в комнату, я дышал как можно тише, не теряя сознания, чтобы скрыть свое присутствие там. Я не знал, почему я вдруг почувствовал себя таким неловким. У меня не было шанса с ним. Чувак выудил куриные наггетсы и кесо из моих волос, когда я напился и блевал в его туалет посреди ночи два года назад, после того как мы с Диланом украли водку у их отца и напились в дерьмо. Однажды он застал Дилана за тем, как он выдавливал прыщ размером с Монтану у меня на подбородке. Во мне не было ни соблазна, ни тайны.

Роу не торопился. Душ все еще работал, поэтому я позволил себе небольшую экскурсию по его комнате. В свою защиту скажу, что это была уже едва ли его комната. Зета использовала ее как импровизированную кладовую для всех соусов и оливкового масла, которые она делала и продавала местным жителям. Я открывал ящики, перебирал ветхие старинные книги и рылся в его шкафу. Большая часть его вещей исчезла — продана или увезена в Париж, — но в его шкафу был один ящик, который казался забитым, полным до краев. Он был заклинен, поэтому мне пришлось выдернуть его силой. Как только я это сделал, меня встретили огромные стопки бумаг. Документы... книги... фотографии ? Да. Там тоже были фотографии. Забавно, он не показался мне сентиментальным типом. Я узнал одну, выглядывающую из-под холма, на которой были я и Дилан на ярмарке округа, и выдернул ее с улыбкой. Мой луч рухнул, когда я понял, что он вырезал меня из фотографии. Вырезал квадрат там, где было мое лицо.

Что за...?

Дрожащими руками я начала просматривать фотографии в его ящике. Их было несколько десятков. На всех из них были я и Дилан, или только я. На всех из них мое лицо было вырезано. Что черт возьми? Зачем он это сделал? Мы больше не были друзьями, но и не были врагами, насколько я мог судить. Слезы защипали мне глаза, но я не дал им вырваться. Дверь спальни открылась со знакомым старым домашним хрюканьем. Я дико обернулся, мои щеки горели.

Он стоял там, его шесть кубиков были полностью выставлены напоказ, его волосы были влажными. Полотенце было обернуто вокруг его тонкой талии. «Какого хрена ты здесь делаешь, Дот?»

Горячая, жидкая злость забурлила у меня в животе, заставив все тело гудеть от ярости. «За что?» Я поднял стопку испорченных фотографий в кулаке, дерзко задрав подбородок. «За что ты меня ненавидишь? Что я тебе сделал?»

Не было другого способа объяснить внезапную перемену в его поведении. Его глаза встретились с моими через всю комнату. Конечно, он не мог разбить мне сердце, прежде чем я отдам его ему. У него не было на это разрешения.

О чем я говорил? У меня не было сердца, чтобы отдать его. Его разбили в порошок, стерли в пыль.

Тогда почему же теперь, когда нас только двое, пульсация у меня между ног такая громкая?

«Это не то, что ты думаешь», — сказал он деревянным голосом. Его голос звучал чуждо, отстраненно; мои колени

подогнулись. Он не отрицал этого. Боже, какое оправдание он мог иметь, чтобы сделать что-то столь подлое? Такое жуткое ?

«Ты не знаешь, что я думаю». Жалкая улыбка скользнула по моему лицу. «Но все равно расскажи мне, как оно есть».

«Не могу». Лицо бесстрастное. Глаза мертвые. Мышцы напряжены.

"Почему?"

«Причины».

«Причины?» Моя шея и лицо еще больше накалились от ярости. «Это даже не ответ».

«Конечно, это так». Он побрел вглубь комнаты, отстегивая полотенце. Я отвернулась, зажмурившись. Почему он вдруг стал таким безжалостным придурком? Что я сделала, чтобы заслужить это? «Я тебе ни хрена не должен, Дот. Ты мне не друг. Просто надоедливый закадычный друг моей младшей сестры».

По шороху, доносившемуся с его стороны, я понял, что он одевается. «Раньше я тебе нравился», — услышал я свой голос и возненавидел то, как по-детски и плаксиво я это произнес.

«Нет, я раньше тебя терпел », — поправился он. «И сейчас терплю».

Мои веки затрепетали, моя гордость пересилила мой страх. К счастью, он уже был одет в рваные джинсы и поношенную белую куртку Henley, одежда облегала его рельефные мышцы, словно была пришита к нему.

«Вырезать мое лицо со всех фотографий Дилана — это активная ненависть ко мне», — выдохнула я.

«Может, ты не так привлекателен, как думаешь». Он сунул сигарету за ухо, ухмыляясь мне. Я уставился на него, ошеломленный. Я этого не заслужил. Либо он мне расскажет, что, черт возьми, я натворил, либо он может уйти.

«Знаешь что?» Я схватил свой рюкзак с пола и закинул его на плечо. «Я пойду домой пешком. Спасибо, что отослал Райланда, чтобы ты мог быть для меня полным придурком».

«Кстати, о членах, слышал, в последнее время их у тебя много».

«Твой не будет одним из них, так что если ты поэтому озлоблен...» Я присел, чтобы завязать шнурки. «Надеюсь, ты осознаешь этот забавный факт».

Я выбежал из его комнаты, перепрыгивая через две ступеньки. Мой пульс колотил между ушами. Его родителей не было дома, а Дилан все еще был снаружи, так что не было никого, кто мог бы стать свидетелем этого дерьмового шоу. Я услышал, как его ноги застучали по гнилому дереву лестницы Касабланкасов, и мое сердце упало в живот. Его рука схватила меня за плечо, развернув. Он прижал меня к перилам, тяжело дыша, как будто бежал. Мы были вплотную друг к другу, когда я заметил, что его руки схватили меня с обеих сторон, пальцы сжались на перилах. Наши лица были так близко, что я могла видеть отдельные частички щетины на его лице. Все мое тело втянуло воздух, мои соски терлись о мой купальник, задевали рваную ткань. Тепло тянулось ниже моего пупка, и я поклялась, что чувствую запах собственного возбуждения. А он тоже? Черт. Я надеялась, что нет.

Роу сжал челюсть. «Не делай этого», — предупредил он.

Я ждала, когда наконец придет страх. Когда ужас проявится от нашей близости. Когда проявятся мои тики. Но все, что я чувствовала, это жгучее желание и невыносимый гнев. Эти два чувства плавно танцевали вместе, наполняя пространство между моих бедер жаром. Мое дыхание участилось, пульс застучал по коже. «Что делать?»

«Спеши с выводами». Его горло дрогнуло, и он выглядел так, будто боролся с чем-то. Его взгляд опустился на мои губы. «Я не ненавижу тебя».