По нехоженной земле
Шрифт:
это эффектное зрелище дома, на своей базе, но не в пути, тем более, что гроза
разразилась с такой силой, которой могли бы позавидовать сами тропики.
Как только рассеялся туман, мы увидели на севере огромную тучу. Ветер к этому
времени стих. Туча приближалась в полной тишине, медленно, но неумолимо. Лишь
время от времени ее сверху донизу разрезала молния. После этого, точно медвежье
рычание из снежной берлоги, доносились далекие раскаты грома.
Угроза
день бредем по ней иногда по щиколотку, [315] чаще по колено и нередко по пояс. С
утра она обжигает и кажется невыносимо холодной. Сразу начинает мучительно ломить
ноги. Невольно ожидаешь судорог. Хочется выпрыгнуть из воды, избавиться от нее. Но
если бы мы умели делать даже семимильные прыжки, то все равно не миновали бы
воды. Повидимому, ею покрыты сейчас все льды Арктики. Ледяная вода, наполнив
сапоги и ожегши ноги, постепенно теплеет, а сами ноги разогреваются от ходьбы, боли
в них постепенно исчезают, и через полтора-два часа водного похода мы забываем о
болях. После этого вода беспокоит только тогда, когда попадаем в нее выше колен или
погружаемся по пояс и она захватывает новые части тела. Зато как становится приятно,
когда, разбив лагерь и раздевшись догола, мы влезаем в меховые мешки. Несмотря на
все трудности пути, нам удалось сохранить мешки сухими. В туман, дождь и снег мы не
раз, выжав белье, сушили его на себе, в спальных мешках, но в солнечные дни успевали
высушить и мешки. Поэтому в любую погоду мы отдыхали в палатке хорошо и на
другой день всегда чувствовали себя достаточно сильными и бодрыми, чтобы снова
лезть в ледяную воду.
На этот раз, перед приближающейся грозой, мы уже несколько часов выполняли
обычную работу, давно были мокры с ног до головы и не могли вымокнуть еще больше.
Туча могла принести нам только теплый душ. Главное было не в этом, а в том, что
поверхность льдов позволяла итти вперед. И мы спокойно продолжали путь.
Гроза приближалась. Туча заняла половину неба и скрыла солнце. Наступили
необычные сумерки, от которых при полуночном солнце мы давно уже отвыкли.
Вспышки молнии стали ярче. Грохот разрядов усилился. Тишина между раскатами
грома стала ощутимее.
Первые, очень крупные капли шлепнулись в воду, точно вспугнутые лягушки.
Потом они забарабанили часто-часто, но ненадолго. После этого минут пятнадцать не
упало ни одной капли.
А туча наседала и от тишины казалась еще грознее.
Вдруг потянул ветерок... прекратился... снова зарябил воду, быстро усилился и
через пять минут превратился в бешеный шквал. Одновременно хлынул ливень.
Беспрерывные струи воды! Ветер с ревом относил их в сторону.
Сплошной поток хлестал по косой линии, как будто скатываясь с крутого горного
склона. Молнии вспыхивали почти беспрерывно. Треск, грохот, шум ливня, вой ветра
— все слилось воедино.
Туча повисла над самыми нашими головами. На протяжении [316] 20 километров
ливень хлестал беспрерывно. Впечатление было такое, словно мы продирались сквозь
двадцатикилометровый водопад. На льду озера воды соединились в сплошное море.
Собаки и сани стали всплывать чаще и чаще. Теперь мы уже не могли бы остановиться,
если бы и захотели. На десятки километров вокруг не было ни одного клочка льда,
свободного от воды и годного для лагеря. Да мы и не собирались останавливаться.
Собаки продолжали тянуть, и, пожалуй, лучше, чем в других условиях. При сильных
разрядах молнии животные, поджав хвосты и прижав уши, шарахались в сторону, а
потом устремлялись вперед, словно под ними раскалывался лед. Молния и следовавший
тут же оглушительный треск действовали на них лучше всяких понуканий.
Выбирать дорогу было бесполезно. Вся она теперь была одинаковой. Оставалось
только держать напуганных животных на прямой линии да время от времени
пеленговать видимые точки берега.
Наконец ливень прекратился. Гроза медленно уходила на юго-восток.
Выглянувшее солнце залило лучами наш маленький «водоплавающий» караван. На 27-
м километре мы вышли на полуостров Парижской Коммуны. Беспокоивший нас залив
остался позади.
Ближайшая цель была достигнута.
Наш лагерь разбит на низком, глинистом берегу. Здесь тоже достаточно воды. От
нее защитил нас только брезент, разостланный внутри палатки.
Таким был вчерашний день. Сегодня нет ни грозы, ни ливня. Зато целый день
стоит непроглядный туман, дует холодный северо-восточный ветер и время от времени
валит густой снег. Видимость только изредка достигает 200—300 метров, а большую
часть дня не превышает 30—40 метров. Нам надо сомкнуть свой маршрут с конечной
точкой прошлогодней съемки. Она где-то совсем недалеко. Но при такой видимости ни
о какой съемке нечего и мечтать. Сидим в палатке и ждем погоды.
Собаки мокрыми клубками лежат в слякоти и не поднимаются. Вода и сырость не
дают им отдыха даже на стоянке. А изнурены они до последней степени. И в основном