По обе стороны фронтира
Шрифт:
Место схватки возникло впереди и чуть левее. Трупов на поле перед памятным холмом не имелось, на самом склоне движения не было, и лишь в стороне паслись несколько лошадей и виднелись люди.
Бледнолицые повскакивали на ноги. Они бы ринулись в погоню, только лошади были расседланы, а ездить прямо на крупе дозорные не то не умели, не то не желали.
Разведчики пронеслись по широкой дуге, особо не приближаясь к становищу. Главное стало понятным – неприятель по-прежнему находится здесь, сосчитать же его на скаку все равно точно невозможно. Однако помимо тех, у лошадей замаячили другие, в зеленой форме, а так же – в длинных чекменях.
Но – повезло.
Чуть дальше холмы образовали подобие лабиринта, и на время удалось исчезнуть из поля зрения погони. Проскочили с налета небольшую ложбинку, вновь углубились в холмы, затем Змей резко остановил скакуна, и Медведь едва успел проделать то же самое.
Разведчик залег в густую траву, увлекая за собой коня. Благо, конь был привычным к подобным делам.
Лежали молча, лишь бока лошадей тяжело вздымались после долгой скачки.
Где-то в стороне с налета простучала погоня. И все на некоторое время затихло. Лишь какая-то птица, встревоженная суетой, покрикивала в вышине.
Змей напряженно прислушался, а затем поднялся, потянул за собой лошадь.
В таких вещах главное – не торопиться, но и не медлить. Скоро апачи поймут, что мчатся невесть куда, и обязательно вернутся искать врагов.
Два всадника сразу свернули, но не прямиком к далекому лагерю племени, а несколько в сторону.
По прямой летают лишь птицы. Им-то что?..
Глава четвертая
Мехико, столица заокеанских владений
Российской Империи
– Как вы смели, сударь, нести весь этот бред! Вы что – сошли с ума? Или думаете, вам дозволено все?
Обычно ровный и спокойный, Наместник был едва не взбешен. Его собеседник, высокий, худой и какой-то нескладный, в поношенном сюртуке, весь скособочился, словно пытался уменьшиться в размерах. Подслеповатые глаза навыкате виновато смотрели в сторону. Чиновник по особым поручениям девятого, весьма невысокого, класса явно смущался, вызвав гнев всеми почитаемого вельможи.
– Недавно закрепленный за Империей край, где едва удалось усмирить восстания против нашей Короны, равно как и против испанской, и вы вдруг в публичной лекции начинаете нести об идеалах свободы, о тирании, а в завершение превозносите до небес Боливара! Это ж додуматься надо! Хотя обстоятельства таковы, что того и гляди мы будем вынуждены вступить с ним в войну. Ладно, на собственную судьбу вам наплевать, но вам так хочется добавить к врагу внешнему врага внутреннего?
Чиновник засопел. Он явно не думал о последствиях своей лекции, а если думал – совсем в ином плане.
– В общем, так, Вильгельм Карлович. С этого дня я запрещаю вам любые публичные выступления. Слышите? Любые. И распоряжусь, чтобы вас нагрузили делами. Вы же, кажется, состоите на службе, а не просто отдыхать изволите в далеких краях. Все. Идите. И молите бога, дабы я больше ничего не слышал о ваших проделках.
У самого выхода из кабинета чиновник едва не столкнулся с очередным посетителем, подтянутым, моложавым, на котором даже цивильный фрак сидел неким подобием мундира.
– Здравствуйте, Иван Петрович! – Наместник шагнул навстречу вошедшему. – Давно приехали в столицу?
– Часа два как. Особо, признаться, нечем, – дождавшись, пока удалится чиновник, вымолвил гость.
Наместник, седой, представительный, посмотрел с безмолвным вопросом в твердом взгляде.
– За что вы Кюхельбекера распинали? За цикл лекций? – вместо ответа спросил Иван Петрович.
– Все-то вы знаете, – Резанов не смог сдержать улыбки.
– Слухами земля полнится. Наш пиит чересчур заметен. Причем не столько благодаря своему поэтическому дару, кой весьма скромен, сколько – отсутствию житейской сметки. Что на сердце, то на языке. А в голове при сем редкостный кавардак. Прямо стоит удивляться данному чуду.
– Присаживайтесь. – Наместник жестом указал на одно из кресел.
– С удовольствием, Николай Петрович, – на правах старого сослуживца, Липранди редко титуловал Резанова, предпочитая называть Наместника по имени-отчеству. Против чего тот не возражал. Более того, сам раньше неоднократно предлагал подобный вариант.
– Итак? – Резанов разместился напротив.
– Если брать ситуацию в сравнительной близости к границе, то все по-старому. Наши северные соседи сравнительно успешно перекрывают проходы с той стороны. Количество рабов, которым удается преодолеть барьеры, снизилось многократно. Хотя, может, и к добру. Мы можем захлебнуться в наплыве батраков, раз уж к самостоятельному хозяйству они непригодны. Мелкие стычки на линии порою происходят, однако никаких серьезных нападений не планируется.
– А говорите, нет новостей. – Граф воспользовался возникшей в речи собеседника паузой. – Напротив, превосходное известие. Можно не волноваться хотя бы за северную границу.
– Зато имеются иные новости из их столицы, – вздохнул Липранди. – Кое-кто там всерьез обеспокоен возможным нашим продвижением на северо-запад, и в данный момент обсуждается, каким образом опередить нас, занять те земли раньше. То, что там уже живут люди, в расчет не принимается. Все обставляется в виде частной инициативы. Сначала отправляются поселенцы, но при первой стычке с индейцами они сразу обращаются к правительству с просьбами о присылке войск для защиты. Я уже имел честь докладывать вам о подобной методе. Просто раньше все происходило в виде разведки, но сейчас это приобретает черты государственной политики. Плюс – все-таки армию соседи понемногу наращивают, хотя это сопряжено с борьбой различных мнений в Конгрессе.
– Вы предлагаете попытаться выйти туда первыми? – уловил смысл Наместник.
– Да, – твердо ответил Липранди.
Резанов поднялся, прошелся по кабинету и остановился у окна.
– Дело не настолько простое, Иван Петрович. На юге беспокойно. Не исключена возможность войны с освободившимися от Испании колониями. Боливар как истинный революционер мечтает установить республики повсеместно, нимало не заботясь мнением обывателей. С Англией отношения крайне напряженные. Убедившись, что мы не собираемся таскать для них каштаны из огня, островитяне отныне жаждут нашего поражения здесь. По своему обыкновению, прямо прибегать к военной силе наши былые союзники пока не намерены, но мало ли? Наши коммуникации в Атлантике постоянно находятся под угрозой со стороны британского флота. Им-то не требуется выбираться из проливов. Сверх того, Император прямо не запрещал расширять владения, приобретая новые земли, но намеком дал понять: пока делать сие не слишком желательно.