По образу дракона
Шрифт:
Родос уже приступил ко второму ряду камней на фризе, когда ветер внезапно усилился. По голым спинам отца и сына прошелся шквал, потом еще один… Подняв голову, Нат увидел, что небо больше не было таким ослепительно белым.
– Отец, – Нат робко дотронулся рукой до бугристого бедра мужчины. – Не пора ли?.. Это похоже на…
Но Родос не слушал его. Поглощенный своей работой он не замечал ничего вокруг. Значение имел только угол наклона зубила да та сила, которую следовало приложить, чтобы вытащить камень из оправы. Он ударял, расчищал, поддевал. С каждым кристаллом, украденным у мумий богов-карликов, возрастала его, Родоса, влиятельность. Простой следопыт, он поднимался до ранга начальника отряда, затем до распределителя жилья. Он становился главным управляющим в пещере, его избирали в совет гротов, он…
Облако, появившееся на горизонте, было похоже на притаившегося зверя, который принюхивается к ветру. Нат почувствовал, как от страха его суставы онемели, а пальцы впились в песок, словно желая спрятаться в нем. Рыхлая громада водяного пара клубилась над дальними дюнами, затем, будто решившись, она пришла в движение, и мальчику открылось ее черное брюхо, наполненное дождем, ее чрево, из которого сеялась смерть. Но, несмотря на охвативший его страх, Нат не осмелился еще раз окликнуть отца.
Наконец Родос оглянулся, словно почувствовав на своем затылке взгляд свирепого хищника. Он побледнел. Бросив свое зубило, он закинул на плечо мешок, схватил Ната за руку и бросился бежать.
Позади них туча набирала стремительность, разрасталась во все стороны щупальцами цвета сажи. Нат задыхался, хватал ртом воздух, у него невыносимо кололо в боку. Он бежал из последних сил, стараясь не отстать от отца, когда вдруг провалился по колено в песок, проломив утратившую прочность кромку, и вывихнул лодыжку.
– Быстрее! – простонал Родос. – Быстрее!
Но, увидев, что мальчик не в состоянии тронуться с места, он взвалил его на плечо и побежал дальше. Спотыкаясь от тяжести, он теперь продвигался зигзагами.
– Брось камни! – взмолился Нат. – Прошу тебя, брось камни! Мы вернемся, мы захватим с собой доспехи, мы…
Но Родос не слушал. Он бежал все медленнее, не разбирая пути, тяжелыми шагами раненого животного, но с маниакальным упрямством цеплялся за свое сокровище. Он отлично понимал, что не обладает ни достаточным богатством, ни высоким положением в иерархии клана, чтобы иметь водонепроницаемую броню, один из этих черных каучуковых панцирей, которыми так гордились старейшины. Для того, чтобы удостоиться чести хоть на день заполучить доспех, ему пришлось бы продать жену и дочь. В этом можно было не сомневаться.
Как только они перевалили через линию дюн, безнадежность их положения стала очевидной. До скалы, в пещерах которой обитало племя, оставалось еще больше часа быстрого ходу. От того места, где они сейчас находились, до горы, которую им никогда не следовало покидать, их отделяла пустыня. Плоская гладкая поверхность, отшлифованная тысячелетиями эрозии. Туча, эта чудовищная махина из пара, уже нагоняла их; ветер усиливался с каждой секундой. Родос понял, что бегство бессмысленно; он развернулся и бросился назад по своим собственным следам.
– Не туда! Не туда! Обратно! – закричал испуганно Нат.
Он забился в руках отца, но хватка только стала еще тверже.
– Слушай! – выдохнул Родос едва слышно. – Мы не успеем добраться до пещер, слишком поздно, вот-вот хлынет дождь. Ты должен выполнить все, что я себе скажу, ты понял меня?
Нат кивнул. Его веки конвульсивно дергались от рыданий – бесслезных рыданий гидрофоба. Он всем телом ощущал, как бьется сердце его отца. Теперь они двигались под темным навесом тучи. Когда Родос опустил его на землю, мальчик увидел, что они вернулись к пирамидальной гробнице, возле которой они проработали не разгибаясь все утро.
– Смотри! – приказал Родос, лихорадочно сверкнув глазами. – Сейчас ты пролезешь внутрь через эту расщелину. Ты достаточно мал, и если скрючишься хорошенько, то сможешь там поместиться. Мешок укрой своим телом, его ты потом отдашь своей матери. Никому его не показывай! Когда начнется дождь, заткни уши, закрой глаза и жди. Не выходи, пока солнце не высушит песок. Ты понял? Не раньше! Потом возвращайся к скале, но постарайся, чтобы тебя никто не увидел. Ты все понял? Ну, давай быстрее!
– А ты? Ты?
Не отвечая, Родос поднял его до уровня щели на середине высоты гробницы. Нат забился.
– А ты? Куда денешься ты? Там слишком тесно для двоих…
– Не беспокойся об этом. У нас, у взрослых, есть одна уловка. Нет времени объяснять! Ничего не забудь! Мешок!
Нат ощутил легкое прикосновение отцовских губ, и это его испугало, потому что обычно Родос не позволял себе подобного проявления чувств. Затем щель надвинулась на него, и он оказался внутри гробницы, ободрав плечи, руки и колени. Здесь, под сводом пирамиды, царила ночь; Нат сидел верхом на одном из саркофагов и не мог переменить положения, настолько пространство было тесным.
Снаружи Родос при помощи гальки спешно заделывал щель, стараясь не оставить ни одной бреши, сквозь которую могла бы проникнуть вода. Как только он закончил, раздался такой раскат грома, что основание гробницы содрогнулось, и тут же по стенам ударил дробный перестук, который Нат сразу распознал: это был шум дождя. Услышав, как застонал Родос, Нат закрыл уши руками. Но его ладони были не достаточно плотны и не могли заглушить криков боли, невыносимых воплей агонии, что еще целый час доносились снаружи.
Шквал бушевал над гробницей всю ночь, потом день, потом еще одну ночь. Нат свернулся калачиком на крышке саркофага. Камни, хоть они и были обернуты в два слоя ткани, впивались ему в бока. Сорок часов подряд он прислушивался к шуму дождя. Миллионы капель, что обрушивались на его убежище как миллионы когтей. Порой он чувствовал, что сходит с ума. Нат не сомневался: этот бесконечно терпеливый ливень в конце концов разрушит гробницу. Под потоками воды пирамида начнет ветшать, а ее стены будут становиться все более хрупкими. И вот, капли уже просачиваются сквозь них с такой же легкостью, как сквозь намокший лист бумаги.