По образу и подобию (Видение смерти)

Робертс Нора

— Если верить Диэнн, нет. Насколько нам известно, жертва, Элиза Мейплвуд, вышла из дома между десятью вечера и полуночью погулять с собачкой. Точное время установим по записям охранной системы дома. Прошла в парк, где он ее и схватил. Он явно ее поджидал, иначе быть не могло. Напал на нее, изнасиловал, задушил, потом перенес на скалистый берег, уложил в молитвенной позе — и нанес последний штрих. Глаза — это какой-то символ? — спросила Ева. — «Зеркало души», «око за око»… А может, это какой-то извращенный религиозный ритуал? Или просто сувенир?

— Тебе

понадобится Мира.

— О да. Она все-таки крупнейший в городе полицейский психолог. Подключу ее к делу сегодня же утром. — За разговором Ева съела все, что было у нее на тарелке, и поднялась. — Может, нам повезет, и окажется, что это единичный случай.

— А почему ты думаешь, что нет?

— Слишком все точно продумано. Слишком много символов. Глаза, поза, красная ленточка… Не исключено, что все это как-то связано напрямую с Элизой Мейплвуд, но, я думаю, это скорее имеет отношение к убийце, а не к жертве. Возможно, Элиза подходила ему по типу: физически, по своему происхождению, по образу жизни, что-то в этом роде.

А может, ему хватило того, что она женщина и просто попалась под руку.

— Хочешь, чтобы я помог тебе с Вандерли?

— Может быть, но не сейчас.

— Дай мне знать. Нет, дорогая, только не этот жакет! — С терпеливым вздохом Рорк поднялся, отнял у нее жакет — первый попавшийся ей под руку в шкафу — и после недолгого раздумья выбрал другой, в бледно-голубую и кремовую клетку. — Вот этот лучше, поверь мне.

— Теперь уж даже не вспомню, что я делала, пока ты не стал моим консультантом по одежде, — проворчала Ева.

— Зато я помню, и мне эти воспоминания радости не доставляют.

— Переходим на колкости? Учти, я не глухая. — Она села и начала натягивать башмаки, а Рорк сунул руку в карман и ощупал маленькую серую пуговичку. Ту самую, что оторвалась от костюма, самого безобразного и скверно скроенного костюма, какой ему когда-либо приходилось видеть. В этом костюме была Ева, когда он увидел ее в первый раз.

— У меня скоро компьютерное совещание, а потом я до конца дня пробуду в городе. Береги моего копа.

— Это входит в мои планы. А знаешь, мне тут недавно сообщили, что люди говорят про твоего копа. Говорят, что она злющая, вредная и жалости не знает. И что ты на это скажешь?

— Лейтенант, ваши друзья говорят то же самое. Передай Пибоди мои наилучшие пожелания, — сказал Рорк и вышел из комнаты.

— Наилучшие я оставлю для себя! — крикнула она ему вслед. — А ей передам, что останется.

Услышав его смех, Ева решила, что этот смех ничем не хуже кофе. Она получила хороший заряд энергии на день.

Добравшись до Центрального управления, Ева первым делом договорилась о приеме у доктора Миры. Пибоди тем временем должна была получить подтверждение пребывания Лютера Вандерли в Мадриде и проверить алиби бывшего мужа Элизы.

Ева загрузила все известные данные в свой рабочий компьютер и провела поиск сходных преступлений в международном архиве. Ее не удивил длинный список убийств на сексуальной почве, сопровождавшихся обезображиванием жертв. У нее был достаточно большой опыт работы в полиции. Даже отдельный список дел, включавших повреждение, уничтожение или изъятие глаз, ее не смутил.

Она исключила те дела, где виновные отбывали срок или были уже в могиле, и провела утро за изучением нераскрытых или сомнительных случаев. Телефон звонил несколько раз: репортеры взяли след. Ева эти звонки проигнорировала с чистым сердцем. Поставив накопленные данные на сортировку, она вернулась к жертве.

Итак, кто такая Элиза Мейплвуд?

Обычное среднее образование в муниципальной школе. Никакого колледжа. Один брак, один развод, один ребенок. Первые два года — стандартное пособие на ребенка для матери-одиночки. Ее собственные родители развелись, когда ей было тринадцать. Мать тоже домработница, отчим разнорабочий. Отец живет в Бронксе. Пособие по безработице и список судимостей. Ева решила присмотреться поближе к Абелю Мейплвуду.

Мелкие кражи, буйство в пьяном виде, укрывательство краденого, словесное оскорбление и угроза действием (многочисленные эпизоды), оскорбление действием (избивал жену), запрещенные азартные игры, непристойное поведение в общественном месте.

— Так-так, Абель, ты у нас, оказывается, не самый примерный гражданин…

Случаев сексуального насилия не зафиксировано, но ведь всегда бывает первый раз. Отцы порой насилуют своих дочерей. Об этом Ева знала не понаслышке. Валят их на пол, бьют, ломают им кости, силой проникают в свою собственную плоть и кровь.

Сердце у Евы застучало, она почувствовала, что ее охватывают воспоминания о пережитом кошмаре, вытесняя все остальные мысли, и осторожно отъехала в кресле на колесиках от стола. На этот раз она выбрала не кофе, а воду, и медленно выпила целый стакан, стоя у единственного в комнате узкого окна.

Она знала, что пришлось пережить Элизе во время изнасилования: боль, ужас, который был страшнее боли, унижение, шок. Она знала это, как может знать только такая же жертва. Но она должна была воспользоваться своим знанием, чтобы найти убийцу и восстановить справедливость, иначе от нее никакой пользы не будет. Если она позволит этим воспоминаниям затуманить свой мозг, от нее не будет никакого толка.

«Пора возвращаться к работе», — сказала она себе.

— Даллас…

Ева не обернулась и даже не спросила себя, давно ли Пибоди стоит у нее за спиной и наблюдает, как она пытается овладеть собой.

— Выяснила насчет Вандерли?

— Да, шеф. Он был в Мадриде, как и предполагалось. Сейчас летит домой. Отменил назначенные на последний день деловые встречи, когда жена ему позвонила. Сегодня в семь утра по мадридскому времени у него был деловой завтрак. С учетом разницы во времени он просто не мог перелететь домой, убить Мейплвуд и поспеть обратно на эту встречу.