По образу и подобию
Шрифт:
— А спросить…
— Да как ты спросишь, — с досадой махнула рукой Алёна. — Вот тебе дословно: «Если ты чего-то не понимаешь, это означает только одно, — ты не понимаешь». Ну и подтекстом: и, считай, уже не поймёшь.
— Не густо, — вздохнул Алексей.
— Угу, — вздохнула в ответ Алёна.
Далеко, за камнями, вдруг поднялись в воздух две фигурки с прозрачными стрекозиными крылышками. Затанцевали на пронзительной синеве неба: красиво.
— Ух, ты! — Алексей проворно дёрнул с плеча оружие. — Это очень редкие и пугливые особи, впервые вижу днём так близко! Ещё никому подстрелить не удалось, кстати говоря. Тут полно каверн и пещер, сканер показывает наличие в них жизни. Эти друзья прячутся там, на поверхность почти не вылетают, биологи давно на них скальпель точат. Ну что ж, порадуем биологов…
Алёна, повинуясь внезапному импульсу, положила ладонь ему на руку:
— Алексей… не надо. Пожалуйста.
Он пожал плечами, опуская ствол, буркнул раздражённо.
— Глупости какие…
— А ты посмотри повнимательнее. Видишь, они разные?
— Ну?
Стрекозки увивались друг вокруг друга, сходились, расходились, ныряли вниз и взмывали вверх с непередаваемой грацией. Многоцветной радугой вспыхивали на солнце их прозрачные крылья.
— Представь себе только, — тихо выговорила Алёна, ей было очень жаль крылатых насекомых, это ведь не вродебогомолы с их уродливыми и, чего там, страшными, жвалами на мордах. — Вот ты себе только представь: вдруг это мальчик и девочка? И у них сейчас брачный танец. А тут ты со своей пушкой. А?
— Ну, и воображение у тебя! — покачал головой Белоглазов. — Эх, скрылись…
Небо над скалами вновь было пустым и синим. Из-за палаток вдруг раздалась серия гудков. Это Каспаров, замучившись ждать, торопил напарницу.
Обратная дорога преподнесла сюрприз: всё тех же вродебогомолов. Только теперь их собралось штук сто, не меньше. Бродили туда-сюда, валялись на камнях, воспитывали молодёжь. По повадкам они здорово напоминали бродячих собак с той только разницей, что могли перекусить человека пополам без особого труда.
— Вот сволочи, — охарактеризовал насекомых Каспаров, останавливая машину.
Переть через стаю — всё равно, что самому застрелиться, и даже хуже. Выстрел в голову подарит чистую смерть, а эти твари будут разрывать на части живьём, так что последние минуты будут очень «весёлыми».
— Зараза, — озвучила свои мысли Алёна, наблюдая за тем, как вродебогомолы начищают свои морды лапами, совсем как земные мухи, с той только разницей, что мух такого размера на Земле никогда не видали. — Похоже, они тут надолго.
— Давай в объезд, — предложил Генка. — Не сидеть же здесь до утра.
Он тронул машину, разворачивая её влево, и осторожно поехал вдоль растянувшейся поперёк дороги стаи. Сразу же последовал вопрос диспетчера, с какой радости изменили маршрут.
— Вродебогомолы, — объяснила Алёна. — Объезжаем.
— Помощь требуется?
— Да нет… Они сегодня какие-то сонные. Думаю, мы их объедем и вернёмся на трассу километров через десять примерно.
— Удачи.
— Спасибо.
Машина съехала с накатанной дороги и пошла над первозданным пейзажем. Скалы, трещины, проплешины, камни, — вот это всё. Каспаров вёл осторожно, хотя от соседства с вродебогомолами так и тянуло избавиться, врубив предельную скорость. Телепаты там что-то соображали насчёт ментальной защиты от их атак. Пока толкового ничего не придумали. Войти в синхронизацию с их сознанием не получалось, потому что сознания там как такового не было по причине отсутствия мозгов. Четыре сросшихся ганглия в башке на полноценный мыслительный аппарат никак не тянули.
Машина уже выбиралась на трассу, оставив позади стаю. Алёна осторожно выдохнула, расслабляя сложенные в крестик пальцы. Кажется, пронесло… Как же она ошибалась!
Какой-то не в меру ретивый щенок вдруг взбрыкнул, щёлкнул жвалами на старшего и радостно поскакал прочь от надоедливого воспитателя.
— Чёрт! — заорал Генка, уводя машину вправо.
Но грузовик — это вам не армейский скутер, и закон сложения скоростей никто не отменял. Дурное насекомое исключительно по причине собственной тупости тоже кинулось вправо и бесславно погибло, впилившись машине прямо в лоб. Потекла по стеклу зеленовато-жёлтая жидкость.
— Песец! — яростно выразился Генка, выжимая скорость.
Вродебогомолы, особенно стайные, обычно никого не трогали до тех пор, пока не трогали их. Смерти или увечья сородича они не прощали: сатанели мгновенно и бросались рвать. Алёна высунулась в окно, поёжилась от вида несущихся галопом тварей, — жвалы, зубы, рыла, ужас! — стиснула кулаки в привычном жесте и отправила тварям подарочек. Карабин здесь был бесполезен, только огонь, и ничего, кроме всё пожирающего огня.
Кто-то из вродебогомолов, конечно, сгорел. Вспыхнули, как свечки, пахнуло в лицо палёным хитином, — ветер дул как раз в спину. Но остальные твари лишь прибавили шагу.
— Справа! — крикнул Генка, бросая машину в сторону. — Справа!
Пламя адово, догнали! Нате вам, получите! На крыше грохнуло, жёсткая лапа с зазубренными синими когтями пробила металл как нефиг делать. Алёна сожгла её, едва не оглохнув от визга. Что, не нравится? А нечего лезть!
— Эй, полегче! Уши мне не свари!
— Следи за дорогой, — огрызнулась Алёна и тут же закричала: — Слева, слева, слева, а-а-а-а!
Каспаров успел уйти от атаки двоих тварей, но машина перескочила через россыпь валунов и на краткий миг зависла в воздухе…
… бескрайняя каменистая степь до самого горизонта, где синели холмы далёких предгорий, белёсое небо, размазанный в дымке пятак солнца, синяя гладь озера внизу, тела насекомых, сорвавшихся следом, — одно, два, три…
… время вздрогнуло, очнулось и понеслось вперёд в бешеном галопе.
Алёна и Генка огнём вынесли дверцы каждый со своей стороны. И успели, успели выпрыгнуть до того, как машина ушла под воду. Но вродебогомолы тоже успели. Они, оказывается, умели плавать. Сволочи! Алёна дёрнула нож, окутав его пламенем, ткнула твари в глаз, — уши заломило от визга. Что, не нравится? На ещё! Нырнуть вниз, уйти в сторону… вот нырнуть следом подлые насекомые не сообразили. Но в тихом, безобидном, если сверху смотреть, озере внезапно оказалось сильнейшее подводное течение. Оно подхватило, завертело, протащило по каменистому дну, приложив затылком о какой-то твёрдый выступ, и вдруг выплюнуло на берег. Алёна отползла от воды подальше, потом руки у неё подломились. Девушка кнулась лицом во влажный, поросший сизым мхом камень, и её жестоко стошнило. Нахлебалась. И в голове сверкали искры. Сотрясения ещё не хватало…
Вродебогомолов поблизости не было, а иначе давно уже разорвали бы.
— Генка, — прошептала Алёна, в ужасе думая, что парень, наверное, погиб.
Разорвали. Или захлебнулся. Или что-то ещё.
— Генка!
Заметалось вокруг долгое эхо.
— Да тут я, — угрюмо отозвался Каспаров.
— Живой…
— Что мне сделается… Фью! Ну, тебе башку и раскроило!
Алёна перекатилась на бок, поднесла к затылку руку, зашипела от боли.
— Не трогай… Сейчас закрою рану.