По осколкам лжи

Шерр Анастасия

– Это я-то не изменилась? – пропускаю смешок. Посмотри на меня повнимательней.

– Я не о внешности. Я о другом. О том, как чувствую тебя.

– А ты меня чувствуешь? – с сомнением спрашиваю я.

– Чувствую.

– И что же ты чувствуешь? Помимо того, что я узкая?

– Я чувствую, как ты хочешь меня и одновременно боишься. Как тогда. В нашу первую ночь.

– Тогда я не хотела.

– Ложь. Я помню, как ты смотрела на меня в ресторане. Ты хотела меня.

– И поэтому ты меня изнасиловал?

–

Это была игра.

– Игра, – повторяю я. – Для тебя всего лишь игра. А для меня тогда весь мир перевернулся.

– Это дело прошлое. Забудь. Не было бы той ночи, не было бы Вики.

– Так я тебя поблагодарить должна? – не выдерживаю, устремляю на него злой взгляд.

– Я уже всё сказал. Забыли, – обрывает меня Андрей и обнимает, прижав к своей груди. Дышит мне в ухо, что вызывает стаю мурашек. – Мне жаль, что тогда так вышло. Но не настолько жаль, как тебе. Сегодня можешь переночевать у меня.

Я медленно выдыхаю, поджимаю губы, чтобы по-идиотски не заулыбаться. Злая обида, затопившая душу, тут же отступает. За Вику я готова простить ему всё.

– А Инга? Она точно не вернётся?

– Точно. С Ингой всё, – кратко информирует меня Романов.

С Ингой всё.

А со мной? Что у него со мной?

Этот вопрос так и остаётся незаданным, повисшим в воздухе. Мне всё равно кем я ему прихожусь. Лишь бы Вика была рядом.

Вечером мы вместе едем к нему домой. Вика, устав за день, засыпает у меня на руках и я беспрепятственно могу её целовать в щеки и прохладный лобик. Она смешно морщится во сне, что-то бубнит. А у меня в груди всё сладкой патокой затопило. Взгляд от неё оторвать не могу.

Беззвучно плачу, поглаживая её лицо и ручки. Слёзы стекают по моим щекам и капают ей на куртку.

– Прекрати реветь. Она рядом, всё, – Романов строго отчитывает меня, глядя в зеркало заднего вида. Я вытираю слёзы.

– Извини.

– Приехали, – оповещает он, глуша мотор. Выходит из машины, открывает заднюю дверь и берёт Вику на руки. Мне не хочется её отпускать, а потому я тянусь за ней.

Квартира у Романова большая, двухэтажная. Я тихо застываю у порога, пока он относит дочь в комнату и раздевает её.

– Проходи, Аня, – зовёт меня на кухню, повесив куртку Вики на вешалку. На столе стоит бокал с виски. В его руке второй. – Пей.

Я беру бокал в руку, делаю большой глоток. Нутро тут же согревается, теплеет в желудке.

– Я могу спать с ней?

Романову эта идея, похоже, не нравится. Он долго смотрит на меня, потом всё же соглашается.

– Только сегодня. Последующие ночи ты спишь со мной.

– Хорошо, – соглашаюсь я. У меня ещё будет время на Вику. К примеру, завтра. – А завтра я могу остаться с ней дома? – совершенно обнаглев, спрашиваю Андрея.

Он отпивает из своего бокала, опирается о столешницу.

– Если так сильно хочешь – останься.

У него звонит телефон,

а я опрокидываю в себя остатки виски. Тут же становится легко и хорошо.

– Да, пап? – отвечает на звонок Романов, а меня всю передёргивает, стоит только услышать, кто звонит. – Я был занят, – Андрей выходит из кухни, а я наливаю себе виски и тут же опустошаю бокал.

Я никогда их не прощу. За то, что лишили меня семи лет материнства. За то, что так жестоко отобрали у меня дочь. Не прощу!

ГЛАВА 59

Нет, Андрея я простила. Простила ему всё, что он со мной сделал. Но я никогда не смогу забыть. Особенно те годы проведённые вдали от моей девочки. Я семь лет оплакивала своего ребёнка. А этот подонок, Романов-старший жил себе преспокойно, зная, что сотворил со мной.

Ему было плевать на мою судьбу. Кто я такая? Одноразовая подстилка его любвеобильного сына. Такой небольшой косячок. И плевать, что я родила ему внучку. Вышвырнуть меня за борт ему это не помешало.

Андрей… Его сложно винить в том, какой он. Это всё равно, что осуждать хищника, за то, что тот ест мясо. А учитывая какой у него отец… Андрея даже можно назвать нормальным, если забыть, какой секс он предпочитает.

А его, секса, теперь у меня было хоть отбавляй. Он ловил меня в душе, на кухне, в любом углу дома и зажимал там, лишая кислорода и возможности вырваться. И трахал меня, как сумасшедший. Как обезумевший маньяк. И я поняла, что мне это даже нравится. А может просто входит в привычку. С Глебом так не было. С ним я не кончала, как с Андреем. С Зарецким я вообще ничего не испытывала, просто лежала с раздвинутыми ногами, пока тот трахал меня. Это случалось два-три раза за неделю и длилось не дольше пятнадцати минут. Я привыкла.

С Романовым же всё иначе. Дура Анечка всё ещё во мне. Она любит его слепой любовью и готова прощать всё, что бы он с ней не сотворил. У меня так и не получилось задушить её в себе.

– Больше не делай с собой ничего. Никаких надутых губ и прочего дерьма. Мне ты нравишься натуральной, без этого всего, – заявил он, лежа рядом на большой кровати.

Я, обнажённая полностью, лежу, раскинув руки в стороны, а он гладит мою грудь. Поглаживает лениво, расслабленно, перекатывает сосок между пальцев, дразнит и пробуждает во мне голод.

Я в последнее время стала жадной до его грубых ласк. До его члена во мне, до жёстких губ, целующих, будто насилуя. Все чувства обострены и я на грани.

– Тебе нравилась Анечка, да? – спрашиваю его.

– Да.

– А Лика?

– Лика – это не то, что мне нужно. Я хочу твоей покорности и любви. А не мести. Надеюсь, с последним ты завязала и мы к этому не вернёмся?

– Завязала. Но твоего отца я никогда не прощу.

– Знаешь, ему на это плевать. Мой старик не раз и не два ломал судьбы. Ты не единственная.