По осколкам твоего сердца
Шрифт:
Я подалась вперед, взяла его лицо в свои ладони, и кончики наших носов соприкоснулись.
– Дима, Димочка… Я никогда не забывала о тебе. Каждый день вспоминала.
Его кадык дернулся.
– Я тоже, девочка моя, - с трудом проговорил он. – Только поэтому еще жив.
Наши мокрые от слез полусомкнутые губы нашли друг друга. Несколько робких прикосновений вызвали волну дрожи вдоль позвоночника.
– Я не могу без тебя, - прошептал Дима в мои губы – я почувствовала его жаркое дыхание. И облизала их от нетерпения.
Дима
Настоящим, глубоким, взрослым. Ненормальным. Когда нет дело до того, как вы смотритесь со стороны. Когда хочется, чтобы весь мир сузился лишь до одного человека.
Я целовалась так, будто с ума сошла. Будто дорвалась до запретного. Будто это было в последний раз.
Я сидела на Диминых коленях, упираясь ногами в землю, которая не остыла за ночь. Цеплялась за шею и целовала. А он то обнимал меня за талию, то гладил по спине, то зарывался пальцами в распущенные волосы.
Это был поцелуй со вкусом слез.
Соленый, но в то же время сладкий. Наполненным горечью, болью и жаждой друг друга. Глубокий, пронзительный
Поцелуй-бездна, в которую мы оба падали, держась за руки.
Поцелуй-от-которого-срывает-крышу.
Больше не отпущу Диму. Никогда. Он мой. Мой, только мой…
Я стянула с него куртку, пробежалась пальцами по знакомым татуировкам, которыми была забита его рука. Снова потянулась за поцелуем, понимая, что он нужен мне словно воздух.
Я чувствовала, как напрягаются мышцы Димы на плечах и на животе с рельефными кубиками, когда проводила по ним ладонью. Слышала, как он пытается восстановить дыхание в те короткие мгновения, когда мы отстранялись друг от друга. Ощущала его нежность в каждом прикосновении сильных рук.
Мы целовались, сидя на его куртке, а солнце поднималось все сильнее.
В какой-то момент Дима опустил меня на спину – так, что я касалась теплой земли лопатками. И я запустила пальцы под его футболку на спине, непроизвольно все крепче прижимаясь к его телу своим.
Но Дима вдруг отпустил меня. Снова сел и заключил меня в объятия, целуя в лоб и виски. Ему тяжело далось это, но продолжить дальше он не смог. И мне стало страшно.
– Мне нужно идти, - сказал он ту фразу, которую я боялась больше всего на свете.
Страх заполнил мое сердце до самых краев.
– Нет, - испуганно вцепилась я в Диму. – Нет. Нет. Не уходи, пожалуйста! Я прошу тебя, Дима! Не оставляй меня!
Мы ведь даже не поговорили! Ничего друг другу не сказали! Я понятия не имею, что происходит… И я не смогу остаться без него во второй раз.
– Мне действительно нужно уйти. Это опасно. Ты сама не понимаешь, насколько, - выдохнул Дима.
– Что опасно? Что?! – выкрикнула я.
В его усталых глазах появилась отстраненность. Он отпустил меня и встал.
– Я. Никто не должен видеть тебя со мной, малышка. Никто. Иначе они придут за тобой. Те, кто ищут нас. Меня и старика. Я должен, прямо сейчас должен.
– Нет, - твердо сказала я. – Не отпущу тебя. Лучше умереть.
Не понимая, что делаю, я схватила пистолет, что лежал рядом со сброшенной на землю курткой. И направила на себя.
Глаза Димы расширились от ужаса.
– Нет! – закричал он. – Опусти! Убери его от себя! Не смей!
Глава 37. Не отпускаю
– Полина, не надо! Я прошу тебя, не делай глупости, – продолжал Дима. Его плечи тяжело опускались и поднимались. На виске билась вена.
Но я не отпускала пистолет. Вместо этого приставила дуло к виску, чувствуя его холод сквозь пряди волос. И с вызовом смотрела на Диму.
– Если уйдешь, меня все равно не останется. Так зачем жить? – хрипло спросила я.
– Ты должна жить, должна, понимаешь? – потерянно проговорил Дима.
– Могу, - широко улыбнулась я.
Никакой радости в улыбке. Только боль, неприкрытая голая боль.
Я не могла потерять его снова. Не могла. Не хотела снова быть пустой. Одна лишь мысль об этом сводила с ума. И я будто бы перестала себя контролировать. Слишком многое свалилось на меня в эту ночь.
Дима медленно опустился передо мной на колени – я все так же сидела на его куртке. В его блестящих глазах плескалось столько ужаса, что хотелось выть.
– Полина, прошу, отпусти, - уже тихо сказал Дима. – Я умоляю тебя, убери его. Это не игрушка. Ты можешь себе навредить.
– Тогда не уходи, - повторила я, вдавливая дуло себе в висок. – Не уходи. Я так больше не смогу. Одна… Без тебя…
– Не уйду, - пообещал он. – Только убери пистолет, Полина.
– Обещай, - упрямо сказала я.
– Я не могу обещать. Но… Знаешь, о чем я больше всего жалел все эти три года? – вдруг спросила Дима.
– О чем?
– О том, что не сказал тебе, что люблю. Я люблю тебя, Полина. И если ты сделаешь с собой что-то, я реально умру. Лягу рядом. Потому что больше не будет смысла жить дальше.
В его измученных глазах появился свет – тот самый целительный свет, от которого внутри стало тепло. А ужас, боль и страх отступили.
Люблю – это было запретное слово. О ней всегда говорят под конец.
Неужели эта встреча и наш конец?.. Или только начало?
– Я виноват. Знаю, тебе было больно, когда я исчез. Но я не мог иначе. У меня не было выбора. Думаешь, если бы он был, я бы не вернулся к тебе? Прошу, опусти пистолет, Полина.
Я снова заплакала. И вдруг подумала, что не смогу. Не смогу сделать Диме так больно. Не нажму на спусковой крючок перед ним. Не хочу, чтобы он видел меня с закрытыми глазами в луже крови. Это слишком жестоко – видеть смерть любимого человека.