По особо важным телам
Шрифт:
Три шага внутри кабины. Тесный арестантский отсек. Ткань мешка приглушает лязг запираемой двери. Гудит зуммер внутренней связи — кто-то из принявших его конвоиров нажимает на кнопку. Машина трогает и, чуть раскачиваясь, выползает на улицу.
Шульга упирает ноги в металл, откидывается спиной так, чтобы максимально расслабить стянутые пластиком руки. Конвоиры молчат как рыбы, не давая информации к размышлению. Остается лишь ждать, по ходу дела анализируя те крохи информации, которые он имеет.
Итак, все сначала. Группа летела в Чугуев с усыпленным пленником на борту. Пленник — не простой сепар-язык, а дерзко похищенный из-под Ростова беглый экс-президент Украины. Потому и работали в условиях полной секретности. Вынужденную посадку в Краматорске сделали после того, как их «кукурузник» неожиданно обстреляли на своей стороне, ранив Еврея с Шаманом и перебив маслопровод. Предположить, что такой обстрел был специально подстроен, чтобы их завести в засаду, мог лишь конченый параноик. Откинули, думаем дальше.
Приземлились в 22:03. Шамана и Еврея увезли на реанимобиле, с ними разрешили поехать Ласке. И снова же, будь эта операция направлена против их группы, повязали бы сразу всех. Потом, примерно в 22:30, принимавший группу спецназовец СБУ снял его на айфон и куда-то отправил фото. Вот тут, похоже, все и завертелось. Да так лихо, что уже к девяти утра его ждали в прокуратуре с подготовленным и согласованным обвинением...
Важно. Прокурорский назвал его настоящим именем, хотя после прихода в группу он, по новым документам, был уже не Велецким, а Шульгиным. Ликвидация предателя Лесникова, в которой его обвинили как в заказном убийстве, была показательной казнью, санкционированной на самом верху. Те, кто предъявил ему обвинение, похоже, об этом не знали. Или же знали, что еще хуже...
Но самое главное — рамки времени. На все про все у неизвестных было не больше семи часов, причем посреди ночи с пятницы на субботу. Дела легально-официальные у нас так быстро не делались отродясь. А тут с лету были задействованы люди из СБУ, прокуратуры и, если его везут в автозаке, то, стало быть, и МВД. Тут не дурной инициативой попахивает, и даже не диким стечением обстоятельств. Очень все это напоминает кропотливую разработку, которая ожидала своего часа …
И какие из этого сделать выводы? А вот как раз выводов не нужно делать, наверное, никаких. Потому что если эта версия оправдается хоть на двадцать процентов, то он, Шульга попал в такой суровый водоворот, из которого ему выбраться не проще, чем таракану спастись из слива спускаемой ванны …
От этих далеко не радужных мыслей его отвлек стук двери. Конвоир:
– Чуєш, нам ще далеко їхати. То давай браслети зніму, бо без рук залишишся. Тільки, хлопче, не роби дурниць! Смикнешся — пристрілимо к *беням!
Ага, все-таки полицейские. Им за последние годы вбили в головы если не уважение к правам человека, так хоть элементарное понимание, что за незаконное обращение с заключенным можно и по полной отгрести. Если ведут себя «по-людски», значит, толком не знают кого везут...
Он дисциплинированно подал руки спиной в проход, ощутил щелчок бокорезов.
– Ганчірку з очей стягнеш після того, як двері закрию!
– предупредил естественное движение Шульги конвоир.
– Як приїдемо, сам накинеш. А щоб нам спокійніше було, я тебе звичайним наручником пристібну...
Два щелчка, и правая рука прикована к арестантской кабинке.
Дверь закрылась. Размяв свободную руку, Шульга скинул с головы опостылевший «капюшон», прищурился, привыкая к слабому свету...
Да, автозак. В мерцании дежурной лампы на потолке можно разглядеть лишь общий абрис отсека и две фигуры на боковых сиденьях. Форма на них полицейская, старого образца, понятно, недолюстрированные-неаттестованные, старой гвардии. «Укрофашистов» в четырнадцатом предусмотрительно не гнобили, вот и остались на службе. А вот с этими можно попробовать...
Шульга привычно просчитал варианты освобождения. Мужики не ожидают его нападения, иначе бы не сняли наручники. С другой стороны, они не представляют, на что он способен. Дело не в подготовке, а в привычке сперва убивать, и только потом думать и рефлексировать. Но в том-то как раз и дело. Чтобы вырваться отсюда, как минимум одного придется покалечить или убить… Нет. Ситуация пока не критическая, свои где-то рядом, выручат. Не стоит нескольких часов свободы жизнь этих ментов. Тем более — пожалели. Ладно, доберемся куда везут, а там уж посмотрим, что за дела...
Машина двигалась рывками, то разгоняясь на ровных участках, то переползая ямы и рытвины. Значит, не по главной трассе пошли. Почему? Не хотят привлекать внимания? Или в какую-то глушь везут?
Нет хуже занятия, чем грызть себя вопросами, на которые нет ответов. Чтобы занять голову, Шульга принялся думать о том, что он знал - восстанавливать в памяти подробности той ликвидации. Может всплывут в памяти какие-то, полгода назад несущественные, детали - ведь ноги у происходящего явно растут оттуда...
Киев, Печерск. 16 ноября 2016 года 8:15
Старенький «Фольксваген» - глухой белый фургончик припарковался на тихой липкинской улице метрах в пятидесяти от нужного им подъезда.
Еврей выключил дворники, и лобовое стекло начал замывать мелкий дождь.
– Десять градусов за бортом, не май месяц!
– Нормально!
– потянувшись, ответил Ричер.
– Меньше будет народу…
Воскресный день был выбран для операции не случайно. Жители престижной старой пятиэтажки в глубине тихих печерских улочек были людьми либо высокопоставленными, либо богатыми, а чаще и то и другое, потому выходные предпочитали проводить в загородных имениях. А значит, в отличие от спальных районов, на улицах и в квартирах здесь сегодня должно быть почти безлюдно. А тут еще и мерзкая погода, так что и случайных прохожих не будет.
Как и где их командир получил столь нетипичный позывной, в группе никто не знал. Внешне, конечно, он был вылитый Джек Ричер из романов американского писателя Ли Чайльда — двухметровый молчаливый амбал, владеющий всеми видами ручного оружия и способный пьяного Тайсона, при необходимости, погасить. Но кто в армии читает того Ли Чайльда?
Командиром Ричер был жестким, порой жестоким. А какой он человек - в группе никто не знал. До войны то ли в донецкой «Альфе» служил, то ли в спецназе военной службы правопорядка. По другим данным, как и многие командиры добробатов первой волны, возглавлял охранную фирму при какой-то серьезной корпорации. Но это все были слухи.