По острию ножа
Шрифт:
— Генерал Матейченков знает о результатах взрыва?
— Да, я уже позвонил ему, — ответил командир помощнику. — Поблагодарил за помощь. Он сказал, что позже вышлет сюда специальную комиссию.
— Зачем?
— Военных интересуют, как в полевых условиях действует новая бомба. Как прошла, так сказать, проба пера.
— Блестяще прошла.
— Камни сверху, вон, аж сюда докатились, — кивнул кто-то на лавину из обломков, которая остановилась в нескольких метрах от «бараньего лба».
Командир сказал:
— Так нам и не довелось добраться до вершины.
— Теперь там делать нечего.
— Снайпер, наверно, в пар превратился.
…Как выяснилось немного позже, Роксолану ждала другая судьба, быть может, не менее страшная…
— Ребят заберем, — произнес командир, не надевая шапку. — Похороним всех с воинскими почестями. Сам генерал Матейченков об этом просил.
Они обсудили, как доставить погибших к подножию горы.
— Погодите, — сказал кто-то, когда уже собрались спускаться. — Давайте посмотрим на обломки, которые скатились с вершины.
— Хорошая идея, — согласился командир. — Прихватим несколько камней, перешлем генералу Матейченкову. Для комиссии, которая изучает последствия взрыва вакуумной бомбы.
Цепляясь за стволы деревьев и ветки кустарника, они преодолели малую часть скорбного пути, который накануне осилили погибшие ребята, павшие от руки снайпера.
Группа поднималась в скорбном молчании, у всех перед глазами стояли окоченевшие трупы товарищей, вчера еще живых и бодрых.
Их путь отмечали пятна крови на снегу, клочья одежды, оставшейся на острых колючках кустарника.
Посреди остановившейся лавины лежал, полузасыпанный камнями, темный продолговатый предмет, похожий на кокон.
Но особое внимание поднявшихся привлекли обломки горной породы: края их были оплавлены, словно камни выбросило жерло вулкана.
Командир вложил в карман куртки несколько образчиков.
— А давай-ка глянем, что это скатилось с вершины, — предложил помощник, указывая на продолговатый предмет.
— Что там смотреть?
— Чепуха какая-нибудь.
— Посмотрим, — решил командир.
Разбрасывая обломки скалы, они добрались до загадочного предмета. Откопали его… и ахнули: перед ними в спальном мешке лежал труп женщины с обгоревшим лицом, черты которого, впрочем, хорошо сохранились. Молодая красавица с безмятежным, каким-то детским выражением лица…
— Так вот они какие, «белые колготки», — задумчиво произнес кто-то.
— Вот кто убил наших ребят.
Из горла рвались гневные слова, но там и застывали: ругаться над трупом было негоже.
— И что с ней делать?
— Тут бросим.
— Падаль!
— Шакалы сожрут.
Командир что-то прикинул и велел:
— Эту тоже вниз стащить.
У него были на сей счет свои соображения.
— Ты что, хочешь предать ее земле? Эту дрянь?
— Убийца…
— Она этого недостойна!
— Там разберемся! — отрезал командир, и они двинулись вниз.
Роксолане снился сладкий сон, которому суждено было стать последним в ее неправедной жизни.
…Они с отцом идут со станции через поселок Ирпень. Раннее летнее утро, тихое-тихое. Их ждет рыбалка на берегу реки. Отец несет рыболовные принадлежности, она шлепает босиком по бархатной пыли, оставляя четкие следы, туфли держит в руке.
— Папа, а почему так тихо?
— Люди еще спят.
— А почему спят?
— Рано.
— А почему петухи не поют?
— Потому что этот поселок особенный.
— Как это?
— Почемучка, — улыбается отец. — Он особенный, этот поселок. В нем не простые люди живут.
— Колдуны? — голос Роксоланки замирает от восторга.
— Не колдуны, а писатели, — поправляет отец.
— А кто такие — писатели?
— Вот пойдешь в школу, узнаешь.
Солнце стоит еще низко, в воздухе стоит прохлада, напоенная ароматом расцветающих яблоневых садов.
Но вдруг становится жарко, невыносимо жарко. Солнце жжет невыносимо. И когда только оно успело так быстро и незаметно вскарабкаться в зенит?..
— Папа, мне жарко!!! — хочет закричать Роксолана, но с ужасом чувствует, что голос ей не повинуется.
Одновременно налетает невесть откуда ураган, который уносит все: и дома загадочных писателей, о которых ей еще предстоит узнать, и дощатые плетни, и раскинувшиеся за ними сады, усыпанные белым цветом, и дальний берег великой реки — все, все унес ураган, в том числе и ее. Он оторвал ее от земли, завертел, как оторванный листок, вырвал руку из руки отца и утащил куда-то в пропасть…
Когда бомба, сброшенная с вертолета, взорвалась, Роксолана так и не успела проснуться.
Бомба испепелила верхушку скалы, но снайперша находилась в пещере, и силу огненного взрыва немного погасили ее стенки. Огненные вихри как бы вывернули наизнанку «гнездо кукушки» и вышвырнули прочь его содержимое. Так она вместе со спальным мешком, поднятая высоко вверх вместе с оплавленными обломками была низвергнута на склон.
А снайперская винтовка и оптический прибор ночного видения, донельзя искореженные, попали в другой поток обломков и по крутому склону сползли в пропасть.
Трупы на морозе хорошо сохраняются.
Обгоревшую при взрыве Роксолану вместе со спальным мешком по приказу командира доставили на военно-полевую базу.
Так уж сложилось на этой войне, что регулярно, по мере «накопления» — если здесь уместно употребить это слово — у русских с чеченцами происходил обмен погибшими.
Полевые командиры привозили погибших российских солдат и офицеров, которые оказались в их расположении, наши отдавали трупы чеченцев, которых противник предавал захоронению по мусульманским обычаям, как того требует Коран.