По прозвищу Эфа
Шрифт:
Честное слово, я не дразнилась, у меня даже в мыслях этого не было. Просто что-то застряло во рту и мешало правильно и чётко произносить слова. Наплевав на приличия, я залезла пальцами себе в рот и обнаружила там… Что бы вы думали? Именно так: удлинившиеся клыки и слегка раздвоённый язык.
Судорожно обхватив руками лицо, я провела ладонями по волосам, пошевелила ногами и наконец облегчённо выдохнула. Оказалось не всё так страшно, как почудилось в первый момент: кожа на ощупь по-прежнему была человеческой, да и волосы никуда не делись. Ноги, к слову, тоже остались при мне. В отличие от моей собеседницы, обладающей толстым змеиным хвостом, я всё ещё походила на человека, особенно если не заострять внимание на кое-каких мелочах.
Я подумала, что произошедшие со мной незначительные изменения будет довольно легко скрыть. Правда придётся всё время молчать и притворяться немой, но зато никто не заметит ни клыков, ни раздвоённого языка.
– Теперь ты принцесссса, – упорствовало хвостатое создание.
Да и ладно. Побуду принцессой. Жалко что ли? Главное я уже поняла, есть меня не собираются, а всё остальное можно и потерпеть. Страх отступил, а любопытство напротив заявило о себе в полный голос.
– Это вы помогли мне выжить? – спросила я, практически уверенная в ответе.
Незнакомка самодовольно улыбнулась.
– Только Сссайясссхари решшшает, кому жить, а кому умирать. Дети никогда не перечат сссвоей матери. Теперь ты – моя дочь. Нарекаю тебя Эфирассси, – торжественно произнесла женщина-змея, видимо желая, чтобы я осознала всю важность момента.
Честное слово, я прониклась, но ненадолго. Устроившись поудобнее в нежных материнских объятиях, я нечаянно глянула вниз, туда где извивались, клубились, переплетаясь между собой сотни, тысячи змей и нервно сглотнула. Назвать эту змеиную кодлу семьёй, язык не поворачивался, особенно если вспомнить, какую тёплую встречу устроили мне эти родственнички. Они просто напросто накачали меня ядом под завязку.
– Мамочка, – всхлип вырвался сам собой, и я в поисках спасения припала к груди названной матери.
Сайясхари на мгновенье опешила. Не ожидала, наверное, от меня проявления родственных чувств. Честно говоря, я и сама от себя не ожидала ничего такого. К тому же новообретённая мамочка одним своим видом могла довести кого угодно до мокрых штанов, зато на ощупь она оказалась довольно приятной – тёплой и как это ни странно довольно гладкой. Я даже поймала себя на мысли, что могла бы понежиться в тёплых материнских объятиях ещё немного, день или два, в общем, пока не надоест. Однако у мамы на мой счёт имелись свои планы. Она резко отстранилась, удерживая меня на вытянутых руках, и прошипела:
– Оссставь эти нежности, принцессса. У нассс ссс тобой имеется один нерешшшённый вопроссс. Ты должна принять кровь Великого Змея, чтобы ссстать одной из нассс.
– Да пожалуйссста, – прошепелявила я с готовностью. – Всссегда мечтала быть принятой в род. Признаюсссь честно, одной жить на сссвете не очень-то весссело.
Тут взгляд мой вновь устремился вниз, и я ощутимо вздрогнула, подумав, не поторопилась ли я с ответом.
– Вот и ссславно, – обрадовалась мамаша и с размаху вонзила острые клыки в своё запястье.
Я собиралась закричать от ужаса и омерзения, представив, как сейчас из её вены хлынет кровь, заливая меня отвратительной липкой субстанцией с ног до головы. Но в конце концов так и застыла с открытым ртом, потому что из двух аккуратных дырочек, появившихся на запястье матушки, выделилось ровно две капли густой зеленоватой жидкости.
– Ссслизни, – прошепелявила матушка, а я огляделась по сторонам, не находя никаких слизней. – Ссслизни, – повторила она вновь, но я продолжала смотреть на неё с недоумением.
Тогда эта нехорошая женщина обхватила одной рукой мою голову, а второй запечатала мой так не вовремя открывшийся рот. Я тут же ощутила горечь на языке и попыталась вырваться из захвата. К сожалению, мои трепыхания ни к чему не привели. Вскоре горечь сменилась жжением, да таким сильным, будто я по глупости сыпанула себе в рот жгучего перца. На глаза навернулись слёзы, они крупными каплями потекли по щекам. Я шумно сглотнула, слишком поздно сообразив, что не стоило этого делать. В ту же секунду пищевод обожгло огнём, за ним воспламенился желудок, а вскоре я вся полыхала, как изнутри, так и снаружи. Ощущения были такие, будто меня поджаривают на медленном огне. За мгновенье до своей очередной кончины я с огромным трудом разлепила тяжёлые веки и сквозь пелену слёз посмотрела в глаза своей убийцы.
Сайясхари улыбалась. Демоны её побери, она выглядела до неприличия счастливой и довольной собой. Во мне вскипела злость. Я тут умираю в мучениях, а ей выходит, только того и надо было, чтобы я загнулась во цвете лет, наглотавшись той зелёной отравы, что течёт по её венам. «Вот ведь гадина», – подумала я прежде, чем провалиться в небытие.
***
И вновь я поспешила с выводами. Как вскоре выяснилось, матушка вовсе не собиралась меня убивать. Напротив, она мечтала о том, чтобы продлить мне жизнь на долгие годы.
Очнулась я, как и в прошлый раз, в нежных объятиях её толстого хвоста. И должна признаться, чувствовала себя превосходно, как будто заново родилась.
Сайясхари провела кончиком хвоста по моей голове, приглаживая растрепавшиеся волосы, и удовлетворённо вздохнула.
– Не думала, что ты сссправишшшься, – прошипела она, разглядывая меня с интересом, – сссилёнок в тебе маловато, но ты оказаласссь живучей, не то, что другие.
– А были ещё и другие? – спросила я напряжённо. Хорошее настроение мгновенно улетучилось.
– Рассзумеется, были, – подтвердила мои худшие опасения Сайясхари. – Я сслужу в этом храме около тысссячи лет и всссё время ищу сссебе ссзамену. Таково усссловие моего воссзвращения в родной мир. Проссстранссственные врата нельссзя оссставлять бессз присссмотра. Но вы, люди, ссслишком хрупкие сссоздания. Вашшши ссслабые тела окассзалисссь не в сссоссстоянии сссправитьссся ссс процесссом перерождения.
Дальше я не слушала. То, что касалось непосредственно меня, я уяснила. Оказывается, в род меня приняли не просто так, а для того, чтобы взвалить на мои хрупкие плечи тяжеленный груз ответственности за какие-то там ворота. Взглянув украдкой на продолжавшую распинаться Сайясхари, я поняла – она не шутит. Эта дамочка готова пойти на что угодно, лишь бы вернуть себе свободу. Вот только и я не готова расстаться со своей независимостью, ради кого бы там ни было.