По щучьему велению
Шрифт:
Я повернул голову вправо, и мне стало смешно во сне. Не сдерживаясь, я смеялся так, что явственно слышал свой смех. И было от чего смеяться: рядом, точно на таком же верблюде, двигался мой попутчик по электричке. До чего же он оказался привязчив: во сне - и тут ухитрился стать действующим лицом. Ну да ладно, поедем вместе, мне ведь от того ни холодно, ни жарко. Ох, как жарко! Печет это снящееся солнце будто взаправдашнее, будто наяву. Пить! Скорее воды!
Романтический герой де Сент-Экзюпери был куда выдержанней. Сколько часов он продержался в пустыне,
– Что вь! делаете?
– слышу в тот же миг знакомый голос моего попутчика.- Это же безрассудно, выливать в пустыне воду!
– Безрассудно?
– отвечаю ему с беспечным смехом.- А разве есть такое понятие во сне? Вот вам, смотрите.
Словно с вышки в реку прыгаю я с верблюда в песок. Но нет почему-то легкости парения. Напротив, я ощущаю боль ушиба. Самую реальную боль. Дотрагиваюсь пальцами до пепельно-серого растения, неведомо как укоренившегося в зыбкой подвижной среде. Тащу его на себя и вскрикиваю от неожиданной боли: десятки иголочек впиваются в мою ладонь.
Машинально сжимаю кулак и вместе с растением прячу его в кармане брюк.
Да что же это такое: никогда прежде не было во сне такого острого и продолжительного ощущения боли! Внезапно слышу совсем новый звук.
Что-то мелькает в нескольких шагах - впереди узкая невзрачная веревочка.
– Назад!
– врывается в мои уши крик навязчивого попутчика.- Это змея. Быстро к верблюду!
И вновь в ответ я беспечно смеюсь и без промедления делаю шаг навстречу совсем не опасной мне опасности. Я отчетливо вижу, как в воздухе что-то мелькает, неожиданно пугаюсь и так же неожиданно просыпаюсь.
Качался, качался вагон да и укачал, как видно, меня. А все потому, что еле тянется,- в быстро идущей электричке заснуть трудно. А сон такой впервые вижу. И, главное, все как наяву помню, до самой мелочи.
Но где же мой попутчик? Нет, не сошел еще. Сидит где сидел и почемуто тяжело дышит. Вскидываю на него глаза: "Что с вами?"
– Что со мной?
– в громко произнесенных словах звучат гневные нотки.Со мной-то ничего. А вот вы неслух. И чуть-чуть не поплатились за это. Почему вы не слушали, когда я кричал вам про змею?
Вот тебе раз! Неужели сон продолжается? Мне известно по собственному опыту, что бывает сон во сне. Будто просыпаешься, а на самом деле видишь новый сон.
– Ну что же вы молчите?
– еще больше раздражается попутчик. Он нервно дернул ногой и нечаянно задел меня носком ботинка.
Я поморщился, и тут окончательно до меня дошло, что это уже не сон. Но тогда откуда он знает про то, что я только что видел? Не могло ему присниться то же самое, если он также спал.
– Откуда вы знаете про то, что вы мне кричали?
– Здравствуйте! Это я вас предупреждал и не знал, о чем! А вы тоже хороши, должен вам прямо высказать! В незнакомой местности без всякой опаски с верблюда прямо в песок...
Верблюда я уже вынести не мог.
– Так вы, оказывается, гипнотизер!
– теперь уже я возмущался.Навязали мне без моего согласия нелепое путешествие. Слишком много на себя берете.
– Ну вот,- усмехнулся попутчик.- Вы же сами, не поверив в мои возможности, хотели испытать меня. По вашему собственному желанию побывали мы на Востоке.
– Вы все-таки надеетесь заставить меня поверить...- Я не закончил фразы, так как ощутил ноющую боль в руке, которую, видно, во сне сунул в карман и все еще продолжал сидеть в неудобной позе. Я освободил руку и поднес к глазам. В ладони было зажато какое-то растение. Сквозь пальцы струйкой сыпался песок.
– Ага,- торжествующе воскликнул попутчик,- значит, вы прихватили с собой сувенир. Вот вам самое убедительное доказательство того, что мы с вами только что переправлялись на верблюдах через пустыню. И если бы не ваше безрассудное поведение, то и теперь находились бы там же.
– Вы хотите сказать, что все было взаправду?
– невольно вырвалось у меня.- Да как же так?
– По щучьему велению, по моему хотению,- совершенно спокойно ответил попутчик,- и еще потому, что вы раззадорили меня, не поверив моему рассказу.
Я и теперь, вытаскивая колючки из пораненной ладони, не мог верить.
Ведь я сознавал, что такого просто не может быть. Вполне возможен обман слуха, обман зрения. То есть органы чувств могли обмануться, но мозг провести невозможно. Его не стронешь с незыблемого фундамента знаний. Да, знаний, на которые он прежде всего опирается.
Освобожденная от колючек ладонь сильно саднила, и я стал махать ею в воздухе, как это делают при ожоге. Мой .попутчик некоторое время наблюдал за этими довольно нелепыми взмахами и, будто вспоминая чтото, сказал:
– Да, а ведь мне ничего не стоит вам помочь. Давайте-ка обработаем йодом.
В то же мгновение моя ладонь окрасилась в коричневый цвет, и я замахал ею еще энергичней - так сильно защипало.
– Опять я все усложнил,- сокрушенно покачал головой попутчик.Ну, потерпите секунду.- И в самом деле, тут же ладонь моя приобрела прежний цвет, и царапины на ней будто не бывало.
– Теперь-то, надеюсь, убедились?
– ответил вопросом на мое удивление попутчик.
Я энергично замотал головой. Пусть он любые фокусы демонстрирует, но заставить меня поверить в реальность сказочного...
– А знаете...- как бы в нерешительности проговорил попутчик,давайте вот что еще... Вы, кстати, уверены, что сейчас не спите и не находитесь под гипнозом? Если не уверены, то для того, чтобы удостовериться, можете ущипнуть себя. Считается самым действенным средством контроля.