По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России
Шрифт:
До 1882 года места эти были совершенно безлюдны. Владелец Харраки есть и её создатель. Будучи рьяным и знающим дело рыболовом, он не мог не прельститься тем, что у самого истока Вуоксы, по заливу озера, в вечерний час плещутся десятками аршинные лососки, поблескивает форель и юлят хариус и окунь. Располагая большими средствами, еще большим вкусом и не меньшей настойчивостью, В. И. Асташев, где вынимал, где присыпал земли, снес булыжники, разбил сад, устроил длинную гранитную набережную, имеющую для местной рыбной ловли особое значение, воздвиг пристань и поставил над этим несколько жилых помещений, из которых два назначены собственно для хозяина и его гостей. Эти два помещения очень красивы, а вид с их балконов на широкое озеро, на многие острова и убегающие вдаль берега, на клокочущую подле своего истока Вуоксу относится, бесспорно, к лучшим,
Отъезд на Иматру последовал ровно в девять часов утра; до дороги, ведущей к Иматре, пришлось ехать на пароходе, а затем пять верст пути сделано в экипаже.
Иматра была известна издревле, и еще певец «Калевалы» говорит о Финляндии: «В моем отечестве три водопада, но ни один из них не сравнится с Иматрой, образуемой Вуоксой». Не может быть сомнения в том, что Иматра отнюдь не водопад, а водоскат, быстрина, пучина, имеющая много грандиозного и совершенно исключительная для Европы, если не считать некоторых финляндских и олонецких собратьев её, менее значительных.
Виды на Иматре
Название водопада, во всяком случае, неудачное, которым могут обидеться, не говоря уже о Шафгаузенском, соседние настоящие водопады Нарвский и Кивач. Нет города на свете, который имел бы по соседству столько водяных чудес, как Петербург: Иматра, Нарва и Кивач близки к нему.
Задолго до того места, где волны Вуоксы, весьма быстрые и широкие, спираются в узкое, с пологими боками ущелье водоската Иматры, уже бурлят они и клокочут, как бы подготовляясь к тем адским терзаниям, которым подвергнутся в самой стремнине. Здесь, при ширине потока в 139 футов, на протяжении 2.950 футов по наклонной плоскости скатываются они, а отнюдь не падают, на 63 фута вышины, с тем, чтобы временно успокоиться и в трех верстах ниже, у так называемого Вален-Коски, образовать нечто менее грандиозное, в смысле водяной картины, но более живописное по общей раме и ширине пейзажа.
Если в Нарвском водопаде и Киваче огромные массы воды, падая с утесов вглубь, ломаются, дробятся, крошатся, — в Иматре они распластываются, мнутся, режутся, четвертуются. Там и здесь мучения, пытки; там и здесь ни одно живое существо, даже смелый и могучий здешний лосось, не проходит стремнины живым, не отваживается пускаться в нее и разве только попадает случайно, чтобы исчезнуть без следа. Некоторые врачи уверяют, будто различные страдания людские вызывают различного рода крики, то же и здесь: Нарва и Кивач ревут, гремят, грохочут, гудят; Иматра стонет, свищет, визжит и неистово плачет. Гранвилль рисовал животных людьми и людей животными; если позволено обратиться к подобной же перефразировке природы, то Нарва и Кивач — львы, Иматра — чудовищная, безумная, страдающая змея.
Сохраняя за собой полную самостоятельность, не будучи водопадом, Иматра, по массе воды ее составляющей, величественнее даже Ниагары, не говоря уже о Киваче и Нарве. Вот любопытная сравнительная табличка в футах:
То есть, Иматра низвергает в час почти на 23 миллиона куб. футов воды более, чем Ниагара; можно представить себе размеры свиста, визга и стонов Иматры.
Стенания Иматры слышны за шесть верст. Известны всем камни, обточенные водоскатом и увозимые отсюда путешественниками. По мнению естествоиспытателя Паррота, это окаменелые ракушки; другие мнения, более правдоподобные, видят в них окаменелые глины; это последнее подтверждается еще и тем, что встречаются катышки, окаменелые только наполовину.
Водопад Иматра (после постройки моста)
Над самой Иматрой имеется довольно хорошая и доступная по ценам гостиница, и посещают ее из Петербурга очень многие. Это дело моды, потому что Нарвский водопад, находящийся
Финляндский поэт Топелиус, описывая Иматру, говорит, что в ней имеются все три момента драмы: борьба, падение и примирение; что, до вступления в жерло пучины, вода Вуоксы обуревается теми же предчувствиями, какие посещали в великие моменты жизни Александра Македонского, Цезаря, Наполеона. «Иматра, — говорит Топелиус, — это настоящая революция природы, низвергающая первобытные силы, заброшенные в полузамерзшую страну, посреди спокойнейшего народа, чтобы пробудить их обоих из забытья». «Эти виды, — продолжает он, — часто уподобляются покоренным нациям, пробивающим себе дорогу к свободе». Фантазия Топелиуса достаточно сильна, так как он видит даже в очертаниях Балтийского моря какую-то сирену, голова которой расположена у Торнео и рассматривает Финляндию; на спине её Скандинавия, края одежды сирены составляют Эстляндия и Лифляндия, а «руки протянуты к России, с угрозой или лаской — неизвестно».
Покинув Иматру, путники проехали до Вален-Коски, откуда, тем же путем, возвратились в Харраку. Отъезд в Выборг на пароходе последовал в два часа. Берега Сайменского озера встретили путешествовавших роскошным летним днем; ландыш и сирень отцвели, но колокольчик, мальва и гвоздика чуть не глушили собой сочную траву, небольших, но тщательно охраняемых, между голыми скалами, лугов.
Выборг.
Древность Выборга. Взятие его Петром I. Нынешнее его торговое значение. Парк Монрепо и его история. Поэтические арабески. Древний Шлосс. Отъезд в Ревель.
Тих и ясен был день возвращения путешественников с Иматры в Выборг. Ровно 196 лет пред тем, а именно 12-го июня, тогда еще шведская крепость Выборг только что сдалась русским и была изрыта и простреляна разрушительным действием наших 98 пушек и 28 мортир, а 15-го июня Петр I, во главе преображенцев, вступил в город. Этим закончилась длинная боевая судьба Выборга — одного из городов, где наиболее и многократно пролита была русская кровь. Рано, очень рано, проснулись гранитные пажити, окружающие Выборг, для истории. Соседнее с Выборгом Бьерке было посещаемо судами еще в X веке, а основание города Выборга, называвшегося тогда Суоме-Линна, состоялось в 1118 году; это было, вероятно, нечто в роде приморской столицы корелов и финнов; о шведах в то время еще не было здесь и помину, о них услыхали только в 1157 году, когда Эрик IX Святой, в сопровождении епископа Генриха, первым прибыл из Швеции в нынешнюю Финляндию, частью подчинил ее и частью окрестил; епископ не мог возвратиться со своим королем: он был убит туземцами в честь местных богов, на озере Киуло.
Важность Выборга, как оплота Швеции против Востока, то есть против нас, понята была шведским государственным министром Торкелем Кнутсоном еще в 1293 году, и Выборг обращен в крепость. Не менее девяти раз приступали русские к Выборгу, начиная с 1332 года по 1710 год. В 1339 году, согласно исследованию Божерянова, при Иоанне Калите «ходиша молодцы новгородские и с воеводами и воеваша городецкую (выборгскую) карелу немецкую». В 1495 г., в продолжение трех месяцев, стояли под Выборгом 60.000 русских; был сделан приступ, наши виднелись уже на стенах, когда шведы взорвали пороховую башню и много русских погибло; это так называемый «Выборгский треск». В 1706 году Петр I, с 20.000 войска и морскими судами, окружил город и крепость; комендантом был тогда Майдель с 6.000 человек гарнизона; пущено нами, но бесполезно, 1.067 бомб, и царь, опасаясь быть отрезанным, удалился.
Последний, завершительный акт имел место в 1710 году. Шведский гарнизон, с комендантом Шернстроле, состоял из 4.000 человек; наши, в числе 18.000, под начальством Апраксина, осаждали крепость и долгое время сильно нуждались в припасах; только 28 апреля флот наш, под начальством вице-адмирала Крюйса, направился к Выборгу, но должен был остановиться у Березовых островов и припасов доставить не мог. Контр-адмиралом этого флота значился сам царь Петр Алексеевич, и писал он тогда Апраксину: «истинно всем бы сердцем рады, да натуральная невозможность не допускает». Осаждающим пришлось ожидать. Бомбардировка крепости началась 1-го июня, и Петр рассчитывал на содействие флота, так как предполагалось один бастион «брандером сжечь», а другой «машиной инферналис подорвать».