По следам большой смерти
Шрифт:
Еще одного претендента в члены Ордена Артур нашел этажом ниже, в картинной галерее. На самом деле, это была часть командного поста, круглый зал с пультами на стенах и рядом потрескавшихся кожаных кресел. В одном из кресел напротив мертвого экрана сидел военный чин в фуражке и с орденскими планками на кителе. Пистолет, из которого офицер застрелился, валялся тут же. Возле самоубийцы лежала верхняя половина голого китайца. Нижнюю часть торса и ноги Артур разыскал чуть позже. Неисправимый шутник, обитавший в здешних краях, заботливо усадил их в кресло, в самом центре зала.
Этот несостоявшийся послушник погиб не менее года
Судя по количеству сидений, боевой расчет поста состоял из восьми человек, однако генерал в фуражке был единственным, кто не покинул рубку. Светящихся грибов стало еще больше, но Коваль всё равно не сумел бы по положению кнопок и рубильников определить, произошел ли запуск ракет. На возвышении в центре зала стояло прозрачное стекло с координатной сеткой. А вокруг валялись сотни картин. Некоторые холсты неплохо сохранились, но большинство сожрала плесень. Оставалось только гадать, кому пришла в голову идея эвакуировать сюда художественный музей.
В следующем помещении Артур наткнулся на место массовых расстрелов. Факел почти не давал света, но зрение напрягать не приходилось: в сырых углах гнездились колонии светящихся грибов. Их становилось всё больше и больше; розоватые округлые шляпки сливались в сплошной ковер, слабо пульсируя во мраке.
Здесь Артур снова ощутил враждебное присутствие. Кроме враждебности, он заметил нечто вроде азарта. Второе Сердце по имени Минь наблюдало за ним и ждало возможности напасть.
Когда-то в грибном царстве располагалась казарма. Словно противотанковые ежи, ощетинились ножками десятки двухъярусных коек. Койки были свалены в кучу, образуя баррикаду напротив трех распахнутых настежь дверей. Очевидно, двери вынесло взрывной волной вместе с массивными стальными косяками и кусками кирпичной стенки. Дальше, за грудой кроватей, стояли два десятка школьных парт с откидными крышками. Между партами в шахматном порядке тянулись к потолку железные колонны. Плиточный пол густым слоем покрывала осыпавшаяся штукатурка. На потолке, под штукатуркой, обнажились почерневшие деревянные балки, также покрытые гирляндами фосфоресцирующих грибов. Коваль задумался о том, какая же порода дерева способна выдержать столько лет почти без порчи. Он провел ладонью по одному из столбов и наткнулся на шишечки заклепок. Это открытие показалось президенту необычайно важным. Не может быть, чтобы строители атомного щита использовали дерево и клепку; очевидно, эти пещеры были продолблены задолго до открытия ядерного синтеза…
На дальней стене висели в ряд грифельные доски. Здесь могли одновременно сдавать экзамен четыре, а то и шесть человек. Кое-где даже сохранились следы надписей мелом. На уровне груди доски превратились в решето, сплошь покрытое бурыми потеками. Из досок торчали кончики расплющенных пуль. Связанных заключенных приводили в класс, ставили спиной к доске, как школьников перед экзаменом, расстреливали, а затем крючьями оттаскивали в сторону, чтобы дать место следующим.
"А может, они школьников и убивали?.."
Организаторы расстрелов далее не потрудились вынести трупы. Их просто сметали в соседнее помещение, похожее на предбанник. Здесь, среди отделанных кафелем кабинок, вперемешку валялись груды костей, обрывки обмундирования, набойки от сапог и позеленевшие медные пуговицы. Видимо, кровавый трибунал заседал не одну неделю. Артур обнаружил чистую доску с пришпиленными к ней листками. На ссохшихся коричневых бумажках проступали строчки с пронумерованными иероглифами, зачеркнутыми крестиками. Если палачи таким образом отмечали имена своих жертв, то их тут были тысячи…
А в душевой Коваль наткнулся на широкий президиум, где и заседал революционный трибунал. О славной вехе в истории китайского народа красноречиво напоминал портрет Мао. Великий кормчий был изображен во весь рост, в военном френче, с горделиво поднятой ладонью. Он сосредоточенно щурился в туманную даль, а вокруг мудрого лба вождя разгоралось сияние. Наверное, художник поймал Кормчего в момент, когда тот в очередной раз обратил свой проницательный взор на запад, в поисках заплутавшего призрака новой эры. Трехметровое полотно изрядно пострадало от времени и пуль, но личность вождя не утратила былого величия.
Слева и справа от портрета висели дырявые полотнища с грубо намалеванными лозунгами. Под картиной стоял полукруглый стол, укрытый истлевшей пурпурной тканью. Железные стулья и скамейки громоздились в полном беспорядке, между ними валялись останки последних членов Трибунала. Наверное, тут они и приняли последний бой.
"Так всегда происходит, - подумал Артур.
– История ничему не учит членов всяческих трибуналов. Они энергично выносят свои постановления, а затем сами получают пулю в затылок…"
Два мертвеца в истлевшей форме цвета хаки лежали прямо на скатерти, обнявшись. Один из трупов принадлежал женщине. На ее шейных позвонках сохранилась золотая цепочка. В кулаке женщина сжимала шприц.
Американская вакцина…
Итак, он снова с этим столкнулся. Даже здесь, в китайском захолустье, его коснулось дыхание Большой смерти. Казарму соорудили в горах очень давно, но последние посетители этой школы знали Мао только по его трудам и портрету. Вероятно, здесь шла война между последними уцелевшими ракетчиками и теми, кто надеялся пересидеть Большую смерть в укрытии. А может быть, всё наоборот. Может быть, именно здесь начиналась история Храма и дрались первые приверженцы Ордена с пришлыми разбойниками.
Едва слышный шорох заставил Артура выставить перед собой пилы. Ему показалось, что портрет Председателя немного сдвинулся. Хотя в неверном свете, идущем от поганок, могло привидеться и не такое. Что-то пряталось за картиной, прислоненной к колонне между двумя душевыми кабинками. Коваль беззвучно шагнул в сторону и сунул саблю в щель.
Никого за картиной не оказалось, однако Клинок воспринимал пространство не только глазами. Какая-то чужеродная энергетика присутствовала в затхлом воздухе подземелья. Нечто неуловимое, вроде невидимой шаровой молнии. Артур приказывал себе успокоиться, но успокоиться никак не мог. Перед ним стояло лицо мальчика, который совсем не мальчик.
"Я сделал огромную глупость, позволив сочувствию руководить собой. А Минь идет на запах жалости. Он обозвал меня жалкой душонкой…"
Артур потянулся рассмотреть шприц и тут же заметил под столом еще один истлевший труп. Его как раз не хватало, чтобы окончательно запугать будущих послушников. Артур присел на корточки. В застоявшемся воздухе витал запах плесени и совсем чуть-чуть тянуло мелким теплокровным животным. Никакой серьезной опасности.
Пара спокойных секунд у него есть.