По следам дзёро-гумо
Шрифт:
– С пауками? – недоверчиво переспросила Амина. Заинтригованная, она подалась вперед, навалившись на стол, и Амалия Рональдовна тотчас отшатнулась с брезгливой миной, словно считала свою внучку заразной.
Удивленная, Амина откинулась обратно на спинку стула и скрестила руки на груди. Она и раньше замечала, что бабушка всегда соблюдала дистанцию, находясь рядом с ней, но думала, что та со всеми людьми держится одинаково отстраненно из-за склада характера. Теперь же до Амины дошло, что это не так и что бабушка избегает именно ее. Возможно, причиной этому был тот самый дефект, являвшийся главной темой этого разговора.
– Пауки, да… – Амалия Рональдовна с облегчением вздохнула, как только Амина отодвинулась от нее. – Вначале я думала, что это обычные пауки. Гораздо позже выяснилось, что они…
– Что «они»? – Амина снова подала голос, потому что бабушка вдруг замолчала.
– Ох, я забегаю вперед! Так ты ничего не поймешь. В общем, Карим присылал деньги, много денег. Мне не нужно было работать. Нужда отступила, и у Зафира появились хорошие игрушки, дорогая одежда, потом он пошел в частный детский сад. Можно было его и не отдавать туда, но мне казалось, что общение с другими детьми важно для ребенка на этом этапе развития.
Амина чуть не взвыла от нетерпения, когда бабушка вновь отдалилась от главной
– Так вот… Мы с Зафиром жили в достатке, поэтому я очень удивилась, когда Карим попросил меня открыть зоомагазин и пообещал оплатить все расходы. Он по-прежнему жил в своем приграничном поселке в Таджикистане, и мы общались по телефону. На мой вопрос, зачем ему это надо, он ответил, что будет поставлять экзотическую живность, которую везут из Китая, что это очень прибыльное дело, и на такой товар есть большой спрос. Ну подумай, как я могла отказать, если он столько сделал для нас с Зафиром? Тогда я не заподозрила никакого подвоха и купила готовый зоомагазин неподалеку от нашего дома, предложив хозяину хорошую цену. Бизнес был отлажен, продавцы работали, бухгалтер начисляла им зарплату и отчитывалась в налоговую, магазин не доставлял мне хлопот. Единственное, что от меня требовалось – иногда отправлять посылки с экзотическими пауками в разные города и даже за границу. Карим просил не перепоручать отправку посылок посторонним и вообще нигде и никогда не распространяться об этом. Почему-то всегда заказывали только пауков, хотя ассортимент животных и насекомых в нашем магазине был разнообразный. И Карим очень переживал за эти посылки, говорил, что пауки стоят огромных денег, что они какие-то особенные, бойцовская порода, их используют в паучьих боях, делают на этих пауков ставки, как на лошадиных скачках. Тогда я не усмотрела в этом ничего криминального. Но потом… однажды один паук сбежал. Паучиха. Они все были самками, почему-то именно самки ценились в паучьих боях. Почему – не знаю, я в тонкости паучьих боев никогда не вникала. Я бы даже и не знала, что все пауки – самки, просто Карим однажды обмолвился об этом в разговоре…
– Бабушка! – взмолилась Амина, почувствовав, что нить рассказа снова уходит в сторону, причем тогда, когда главное должно было вот-вот прозвучать. Она уже догадывалась, каким будет это главное, но догадка казалась слишком ужасной, чтобы поверить в такое.
– В общем, паук сбежал, а вскоре нашелся в доме твоего отца: к тому времени Зафир уже стал владельцем банка и купил себе отдельную квартиру. Наверное, я принесла туда паука на своей одежде и не заметила. Когда паук промчался по стене, я сразу его узнала, такие пауки в наших краях не встречаются. Это был паук из Китая, присланный Каримом! Мы с Зафиром так и не смогли его поймать. Ума не приложу, куда он тогда спрятался! Мы перевернули все комнаты вверх дном. А какой скандал закатил мне Карим, когда узнал о том, что я упустила его паука! Я в жизни не слышала, чтобы он так орал. Будто наступил конец света! Что ж… то, что случилось потом, вполне можно так охарактеризовать – наступил конец света для меня и Зафира, когда мы выяснили, что сбежавший паук относился к редчайшей породе пауков-оборотней.
– Да ну-у… – выдохнула Амина, криво улыбаясь, в то время как внутри ледяной лавиной разливался ужас.
Глава 12. Чудовище в окне
– Понимаю, как это звучит. Я бы никогда не поверила, если бы не увидела процесс перевоплощения своими глазами. К сожалению, было уже поздно. А сначала-то мы забыли про этого паука и не вспоминали несколько лет, до тех пор, пока не появилась она. – Амалия Рональдовна прерывисто вздохнула и произнесла с трудом, словно выдавила из себя слова: – Твоя мать.
– Ты хочешь сказать, что этот паук имеет какое-то отношение к моей… маме? – спросила Амина, не узнавая собственного голоса.
– Не перебивай! – Бабушка резко хлопнула по столу сухой и тонкой, как осенний лист, ладонью. – Сказала же, все вопросы после! Если, конечно, они у тебя останутся, когда ты дослушаешь до конца. Так вот… – Она огляделась и, заметив, что посетители за соседним столиком косятся в ее сторону, перешла на шепот: – Я, как только увидела ее, китаянку эту, сразу поняла, что она не человек. Меня аж мороз продрал по коже, хотя тогда мне еще не было известно о способности пауков превращаться в людей. Нет, никаких внешних странностей я не заметила, она выглядела юной и очень привлекательной девушкой, но я интуитивно ощутила, что передо мной жуткий монстр. К тому же, девица появилась, будто из ниоткуда. Однажды я приехала к Зафиру, а она там – ходит по комнатам, улыбается и молчит. А Зафир, как околдованный, глаз с нее не сводит, меня не замечает даже. Хорошо, что у меня имелись свои ключи от его квартиры, иначе твоего отца сейчас бы не было в живых. На мои вопросы о том, кто эта девушка, Зафир ответил, что она – его настоящая любовь, и больше он ничего не смог сказать, только это и твердил, как заведенный. Я сообразила, что дело неладно, и сразу вспомнила о сбежавшем пауке. Карим тогда предупредил меня, что если вдруг в доме появится посторонняя женщина азиатской внешности, то я должна немедленно сообщить ему об этом. Поэтому я первым делом набрала его номер. Карим страшно перепугался, заявил, что эту даму нужно немедленно убить, иначе мой сын обречен быть съеденным. Но разве я похожа на убийцу? Да и вообще… как потом это все объяснять? Я спросила, есть ли другой способ спасти моего сына. Он подумал и сказал, чтобы я попросила кого-нибудь привезти мне из зоомагазина паучий корм, который он отправлял вместе с пауками. Оказалось, к этому корму подмешивались какие-то специальные вещества, которые сдерживали магические способности пауков, чтобы те не приняли человеческий облик прежде, чем попадут в руки заказчиков. Но поскольку паук уже перевоплотился в девушку, корм должен был сдержать обратный процесс, не дать вновь принять паучий облик, ведь это будет уже совсем другой паук, куда более опасный, чем он был до того, как обрел магическую силу. Эта сила появляется у пауков-оборотней после достижения возраста четырех сотен лет, а до этого момента они совершенно безобидны и не превышают средних паучьих размеров. Пока продавщица везла корм, мне удалось достучаться до сознания Зафира и убедить его запереть девушку в отдельной комнате. Потом я насыпала этот корм под дверь той комнаты и щеткой замела его в дверную щель. Зафир вскоре очухался, как только избавился от внимания девицы-паучихи, и я рассказала ему то, что узнала от Карима. Удивительно, но он сразу всему поверил, однако избавляться от девицы отказался наотрез: видно, ее колдовские чары глубоко проникли в его сознание. Узнав о том, что есть способ держать паучиху в человеческом облике, Зафир вознамерился жениться на ней. Жениться, представь себе! Мне стало дурно от его слов, но переубедить его я не смогла. Каким-то образом он выправил китаянке документы, у него ведь повсюду были связи, и официально расписался с ней. А потом родилась ты. Он назвал тебя Аминой, и выбрал такое имя не случайно: оно означает «находящаяся в безопасности». Зафир где-то узнал, что в этом имени заключен древний звуковой код, способный защитить тебя от чудовища, каким была твоя мать.
– Ну и сказочница ты, бабуля! – воскликнула Амина с притворной веселостью, чувствуя, как в душе назревает ураган. Да как смеет эта выжившая из ума злобная старуха порочить ее маму?! Да что такое она несет?!
Амалия Рональдовна, казалось, не заметила издевки в голосе внучки и продолжала говорить с затуманившимся от воспоминаний взглядом:
– Сначала все действительно было, как в сказке. Зафир верил, что твоя мать сможет стать нормальным человеком, если достаточно долго пробудет в человеческом облике. Он научил ее есть человеческую еду, в которую подмешивал паучий корм, подолгу разговаривал с ней, окружил любовью и заботой, надеясь, что однажды в ее сердце зародятся ответные чувства и тогда колдовские паучьи чары исчезнут навсегда. Говорила я ему, что это невозможно! Твоя мать родилась паучихой, паучихой она и умерла. У меня до сих пор стоит перед глазами тот гигантский черный монстр с красными глазами, в которого она превратилась! – Амалия Рональдовна уронила лицо в сложенные лодочкой ладони и провыла глухо: – Жу-у-ть… какая же это была жу-у-уть!
Вскинув голову, она уставилась на Амину безумным горящим взглядом и сдавленно прошипела:
– Мне пришлось самой все сделать! Зафир уже ничего не мог. Она опутала его своей паутиной и как раз собиралась вонзить в него свои паучьи жвала, когда я набросилась на нее сзади с топором и отсекла ей ноги. Паучиха упала кверху брюхом, и я вонзила топор в ее грудь! Чудом попала как раз туда, где было ее самое уязвимое место, не защищенное хитиновой броней. Все-таки чудеса случаются в жизни, и Бог помогает нам в борьбе со всякой нечистью! Хорошо, что я тогда жила с вами, хотя Зафир и нанял приходящую няньку для тебя, потому что я брезговала к тебе прикасаться. Ну, ты уже взрослая девочка и должна меня понять. Зато я присматривала за китаянкой и появилась в нужный момент, когда она вдруг превратилась в чудовище. Это случилось глубокой ночью. Меня будто толкнул кто-то и за руку повел. Я вышла из своей спальни и нашла их в гостиной. Чуть удар не хватил от такого зрелища! Представь себе белый кокон с головой Зафира, и над ним стоит огромная паучиха, слюни пускает. Как только я вспомнила, что в кухне есть топор для рубки мяса? Сто лет им не пользовалась. Не знаю даже, откуда у меня силы взялись, но я разрубила мерзкую гадину на куски! Только с божьей помощью справилась, не иначе!
Распалившись, Амалия Рональдовна так яростно размахивала руками, словно всерьез намеревалась разрубить воздух перед собой. Амина почувствовала, как чаша ее терпения переполняется и кипящее содержимое, состоящее из самой огненной ярости, какую она еще не испытывала до сих пор, выплескивается наружу в виде гневного крика:
– За-аткни-ись! За-аткни-сь! Я больше не хочу тебя слушать! Ты вре-ошь! Все ты вре-ошь!
За спиной Амины с грохотом упал на пол ее опрокинутый стул. Она нагнулась и подняла его, но, вместо того, чтобы поставить на место, изо всех сил метнула куда-то, не глядя. В помещении кафе раздался пронзительный крик, подкрепленный нецензурной бранью, но Амине показалось, что кричат где-то далеко, в другом мире, а в этом мире остались лишь она и сумасшедшая бабка, которую так хотелось придушить. Она кинулась к ней прямо через стол, но Амалия Рональдовна, вероятно, заранее почуяла опасность и отшатнулась в сторону за секунду до того, как руки внучки достигли ее шеи. Наверное, бабушке и в этот раз посчастливилось получить божью помощь.
Пальцы Амины пронзили воздух, сама она перелетела через стол и повалилась на пол, увлекая за собой скатерть и все, что на ней было: красочный каталог-меню, салфетницу, сахарницу, вазочку с тремя живыми тюльпанами и еще какие-то мелочи. Все эти предметы разлетелись в разные стороны, но Амина подумала, что их можно использовать в качестве метательных снарядов, и поползла за ними. Собрав все, до чего смогла дотянуться, она решила, что этого недостаточно, и схватила еще несколько увесистых керамических сахарниц с других столов. Теперь можно было начинать атаку. Жаль только, что бабушка куда-то исчезла. Амина завертелась на месте, оглядывая зал кафе, но на глаза попадались лишь перепуганные официанты да торопливо пробирающиеся к выходу посетители. Вдруг среди них мелькнуло вишневое пальто, и до Амины дошло, что бабушка прячется от нее за чужими спинами. Она поднялась на ноги, залезла на стул, с него перебралась на стол, заставленный грязными тарелками с остатками пирожных, и вгляделась в оставшихся в помещении людей. Чтобы не дать бабушке скрыться незамеченной, Амина принялась швырять посуду в сторону входной двери, полагая, что никто из присутствующих не рискнет приблизиться к «линии огня». Каждый бросок она сопровождала грозным воплем. Ее голос как-то очень уж быстро охрип, и вместо вопля из горла стало вырываться жуткое шипение. Люди жались к стенам и с ужасом таращились на нее. Амина поймала себя на мысли, что ей нравится видеть их страх, и она зашипела еще громче, представив, как бы перекосились их лица, если бы она вдруг превратилась в монстра, например, в огромного паука. Точно! Она с радостью превратилась бы в паука и стала бы наконец свободной! Ей показалось, что она и есть паук-оборотень, но до сих пор была вынуждена скрывать это от всех, а теперь ее терпение лопнуло, и паучья сущность уже вылезает наружу, вымещая собой человеческий облик. Желая проверить возникшее подозрение, Амина посмотрела на свои руки и ахнула: они были покрыты блестящей черной коркой. Ее передернуло от омерзения. Она тотчас расхотела превращаться в паука, закричала и в исступлении затрясла руками, пытаясь стряхнуть образовавшийся на них панцирь. Под ногу подвернулась чайная чашка, захрустели фарфоровые осколки. Амина потеряла равновесие и, чтобы не упасть, опустилась на четвереньки. Вскинув голову, она огляделась в недоумении – ей никак не удавалось вспомнить, что она тут делает. Вдруг она поняла, что даже собственное имя забыла. Не успев огорчиться из-за внезапной амнезии, подумала, что имя ей не очень-то и нужно. Ее взгляд зацепился за отражение в огромном окне: в разгромленном кафе не осталось ни души, лишь какое-то странное существо раскорячилось на одном из столов – колени и локти торчат выше спины, и кажется, что их больше, чем должно быть. Странное это было существо, нечто вроде паука с человеческой головой. Амина присмотрелась к голове существа и вскрикнула, разглядев под длинными черными волосами собственное лицо.