По следам дзёро-гумо
Шрифт:
Горничная послушалась. Силы в ней оказалось больше, чем в обычной девушке, ведь ее тело, наполовину паучье, было молодым, в отличие от того, в котором находилась Амина. Юнру легко подхватила Кирилла под мышки и приподняла, но маленький рост не позволял ей поставить его на ноги.
– Клади его мне на спину и примотай паутиной, – попросила Амина.
Она боялась, что вместе с Кириллом вообще не сможет сдвинуться с места, но, к своему удивлению, почти не ощутила его веса, когда Юнру выполнила ее просьбу. Конечно, он сильно похудел за несколько дней плена, но ведь не стал пушинкой. У нее возникла догадка, что ей тяжело передвигаться не из-за дряхлости тела, а потому, что оно чужое и плохо ее слушается.
Амина отогнала от себя тягостные думы и сосредоточилась на том, чтобы как можно быстрее выползти во двор. С минуты на минуту в игорный дом могли вернуться его обитатели, и ей хотелось успеть вынести Кирилла отсюда. Она пересекла лужайку и добралась до каменной стены, ограждавшей двор. В ней были двери, но их скрыли заклинанием еще перед началом турнира, потому что с того момента гостей в игорном доме не принимали. Дверей не было видно, но Амина хорошо помнила, где находилась та, через которую она проходила вместе с Вэем, и легко отыскала это место. Охранники во дворе отсутствовали – вероятно, все ушли в храм на церемонию. Юнру нащупала невидимую дверную ручку и открыла дверь. Амина с привязанным к ней Кириллом беспрепятственно прошла в коридор, ведущий к гадальному салону. Сердце под панцирем забилось чаще – длинное, плоское, паучье. А мысли одолевали человеческие: о том, что ей вскоре придется возвращаться обратно одной, потому что мир по ту сторону гадального салона не примет такое существо, как она. Стоит ей выйти на городскую улицу, ее поймают и запрут в клетке, чтобы изучить, но это в лучшем случае. А вероятнее всего, ее убьют и будут препарировать. Никто ведь не поймет, что внутри гигантской паучихи находится человеческая душа.
Вдруг Амину пронзила внезапная догадка: ведь говорят, что у души нет пола. А может, человеческая душа точно такая же, как и паучья? И колесо сансары существует на самом деле? И у каждой души своя карма?
Длинный и узкий коридор наконец закончился. Протискиваясь сквозь него, Амина собрала на себя всю паутину со стен, и когда она ввалилась в гадальный салон, наверняка представляла собой жуткое зрелище, потому что гадалка, хотя и принадлежала к паучьему роду, побелела, увидев ее. Но хозяйка салона довольно быстро оправилась от шока, поднялась, и с почтительным поклоном поприветствовала ее паучьим способом, приняв за Великую Праматерь:
– Рада видеть вас, моя королева! Чем я могу быть вам полезна?
– Освободи от пут человека на моей спине и постарайся привести его в чувство… – Амина напрягла память и, вспомнив имя гадалки, которое однажды называла Зэнзэн, добавила: – Чаньчунь.
– Одну секунду, моя королева! У меня есть отличное средство, которое взбодрит вашего… э-э-э… человека.
Гадалка засуетилась вокруг Амины, сняла с нее ворох паутины, а затем стянула Кирилла на пол и поднесла к его носу флакон с резким запахом, распространившимся по всему салону. Кирилл дернулся и открыл глаза. Медленно обвел взглядом пространство перед собой и, увидев Амину, а точнее, жуткую огромную паучиху, вскочил на четвереньки и бросился в дальний угол.
– Не бойся, ты в безопасности! – Амина вновь попыталась достучаться до его сознания, используя специальные волны, с помощью которых общались пауки, но безрезультатно.
Кирилл в ужасе таращил глаза, сотрясаясь от страха.
– Скажи, что ему ничего не угрожает. Он свободен и может уйти, – обратилась Амина к Чаньчунь.
Гадалка прищурилась, явно заподозрив что-то, а потом осторожно поинтересовалась:
– Почему вы хотите отпустить вашу добычу, моя королева?
– Потому что я не
– Так ты – та самая преемница?! – Гадалка всплеснула руками. – Говорили, что Праматерь выбрала преемницу! Она как раз сегодня собиралась передать Дар.
– Передала, как видишь. Твое гадание не сбылось. Помнишь, ты нагадала мне, что меня ждет бой с самой собой? Я проиграла без боя.
– Так это ты, букашка! – Гадалка изумленно захлопала длинными искусственными ресницами. – Вот же бедолага! А ведь я тебя предупреждала! Не надо было тебе туда ходить.
– Я шла, чтобы спасти мужа. Вот, спасла. Правда, уйти вместе с ним мне нельзя. – Амина с грустью посмотрела на дрожащего в углу Кирилла. – Я даже попрощаться с ним не могу, он меня не понимает. Скажи ему, что я буду помнить его, пока жива. А ему лучше забыть обо мне. Я его отпускаю и… желаю ему прожить счастливую жизнь.
Глаза гадалки подернулись влагой. Она склонилась над Кириллом и заговорила обычным человеческим способом, передавая ему слова Амины. На его лице отразилось недоверие. Он с отвращением покосился на Амину-паучиху и, прижимаясь к стене, начал отползать в сторону двери – вначале медленно, словно опасаясь, что его вот-вот остановят, затем быстрее, и в конце концов резво побежал, стуча коленями по полу. В этот момент он сам стал чем-то похож на паука. Схватившись руками за дверную ручку, он поднялся на ноги и, пошатнувшись, повалился на дверь. Обернулся. Лицо было перекошено в ужасе.
– Откройте! Выпустите меня! – раздался его хриплый срывающийся голос. Он умоляюще смотрел на гадалку. Амине хотелось, чтобы он посмотрел на нее. Чтобы ответил что-то на ее слова, которые она передала ему через Чаньчунь. Она шагнула к нему и этим мгновенно привлекла его внимание, но в его глазах не было ничего, кроме дикого ужаса.
Наверное, Амина хотела невозможного.
– Дверь не заперта! – сообщила Кириллу гадалка, презрительно скривив губы. – Может быть, скажешь что-нибудь своей супруге на прощание? Я знаю паучий язык и могу передать.
– У меня нет супруги, – ответил Кирилл и рванул дверь на себя. Солнечный свет хлынул внутрь темного помещения. – Я не женат! Нас же не расписали, – добавил он, словно оправдываясь. – И передайте ей… – Он замялся, подбирая слова для нее, для Амины. Неужели он ей скажет что-то? Но, наверное, ему так и не удалось их найти, потому что он махнул рукой и воскликнул: – Да нет, ничего не надо!
А потом он исчез, провалившись в сияющий солнцем дверной проем. Свет причинял боль глазам, но Амина все-таки подползла к порогу, чтобы увидеть, как уходит ее несостоявшийся муж, однако того почему-то поблизости не оказалось. Она выбралась на крыльцо и оглядела людную улицу. Вдали, в толпе, мелькнула знакомая футболка. Удивительно, что Кирилл мог бегать так быстро после изнуряющего плена. Наверное, страх и шок придавали ему сил. Через мгновение он скрылся из виду, но Амина продолжала стоять на крыльце, хотя солнечные лучи обжигали так, что хитиновый панцирь на спине мгновенно раскалился.
Она с тоской смотрела на мир, который стал для нее недосягаемым. Тоска была невыносимо острой, и смягчить ее могли лишь слезы, но Амина была лишена такой возможности, ведь пауки не плачут. Мир притягивал и завораживал своей красотой. Странно, что раньше Амина почти не замечала, как он прекрасен. Она бы еще долго так стояла, но чей-то испуганный визг заставил ее опомниться. Ее заметили! Люди столпились напротив крыльца, таращась и показывая на нее. Кто-то уже тыкал пальцем в телефон – вероятно, вызывал службу спасения или полицию. Кто-то бросил в нее камень, и тот ударился о бетонную ступеньку крыльца. Следующий камень попал в панцирь.