По следам дзёро-гумо
Шрифт:
А потом до нее дошло: они чувствуют ее близкую кончину и преследуют, чтобы потом съесть! От этой мысли тоска накатила с новой силой. Несмотря на всю безысходность своего положения и осознание неизбежности скорой смерти, быть съеденной Амине решительно не хотелось. Она повернулась к своим преследователям и, выставив хелицеры, пошла на таран. Пауки бросились врассыпную, но не убежали далеко, а попрятались кто куда. Амина яростно взрыхлила землю крючкообразными жвалами, давая понять, что рассержена, и поплелась дальше. Обернувшись через какое-то время, она с облегчением убедилась, что
Где-то близко бродил зверь. Его тяжелое дыхание всколыхнуло воздух. Амина замерла и всмотрелась в сухие заросли. В просветах между корявыми деревьями проплыла крупная темная фигура – не то бычья, не то тигриная. Волоски на теле Амины встали дыбом. Почуяв звериный запах, она обмерла от ужаса. Бежать и прятаться слишком рискованно, этим можно сразу привлечь внимание хищника, но не найти укрытия. Неизвестно, ест ли этот хищник пауков, но рассчитывать на то, что он ее проигнорирует, точно не стоит. Что же тогда делать?
За переплетением ветвей замаячила огромная злобная морда, напоминающая уродливую карикатуру на человеческое лицо: красные глаза навыкате, острый клювообразный нос и широкий клыкастый рот, больше похожий на рваную рану, пересекавшую морду зверя от края до края. На плоской лысой голове, обтянутой гладкой зеленоватой кожей, подрагивали остроконечные уши: зверь насторожился. Амине показалось, что он ее заметил и готовится напасть. Она попятилась и уперлась в дерево. Громко хрустнула сломанная ветка, и заросли впереди затрещали под напором могучего тела. В следующий миг Амина увидела, что у зверя было два туловища, расходящихся от головы в разные стороны, причем одно походило на тигриное, а другое – на бычье. Вот почему зверь напомнил ей сразу двух животных! Под телами замелькали многочисленные лапы. Зверь быстро приближался, затуманивая воздух своим горячим дыханием.
Времени на раздумья не осталось. Бежать, только бежать! Но как, если Амина даже ползала с трудом? Однако ужас придал ей сил, и она рванула сквозь лес, удивляясь собственной прыти.
Зверь бежал следом, ломая деревья и кроша в щепки коряги и пни. Судя по его размерам, он мог бы настичь ее в два прыжка, но почему-то явно отставал. Наверное, два тела делали его неуклюжим и медлительным. Правда, Амине удалось развить приличную скорость, но силы таяли с каждым мгновением, а подходящего укрытия на глаза все никак не попадалось. Ноги уже начали заплетаться, как вдруг впереди показался овраг. Она рванула туда, но запнулась о торчащий корень, пролетела по воздуху и, шлепнувшись на землю, кубарем покатилась вниз.
Прекратив двигаться, Амина прислушалась к ощущениям. Все тело ныло от ушибов, но, кажется, это было не смертельно. Зверь либо отстал, либо помчался дальше, не заметив ее падения. По крайней мере, тишину вокруг ничто не нарушало. От земли тянуло прохладой и сыростью. Амина огляделась. По дну оврага струился тонкий серебристый ручеек. Она напилась воды, показавшейся ей божественным нектаром, и побрела вдоль русла, вьющегося между мшистых
Склоны оврага, сплошь укрытые синеватым мхом, высоко вздымались над ней, и было видно лишь свинцовое небо, уже налившееся предвечерней тяжестью.
Бока, намятые при падении, ныли от боли, на одну из восьми лап невозможно было наступить, но Амина воспрянула духом: может быть, ручей выведет ее из гиблых земель в прекрасные края, где высятся горные хребты, на вершинах которых таятся божественные чертоги, укутанные облаками? Ей казалось, что такие прозрачные и звонкие ручьи, как этот, должны впадать в чистые широкие реки, несущие свои воды по благодатным землям. К тому же водой из ручья всегда можно утолить жажду, а значит, ее старое израненное паучье тело протянет чуть дольше.
По небу промчалась крылатая фигура, не птица и не дракон, а что-то несуразное размером с сову, но с человеческой головой. Пронзительный крик, похожий на отчаянный вопль младенца, взрезал тишину.
«Бежать!» – полыхнуло в мозгу, и Амина помчалась, не глядя под ноги, – по воде, по камням, лишь бы поскорее скрыться за ближайшим валуном. Увидев растущий на склоне неимоверно огромный гриб высотой в половину человеческого роста, с низко свисающей бледно-желтой шляпой, юркнула под него и прижалась к мягкой грибной ножке. Замерла, прислушиваясь.
Жуткая птица больше не кричала, и вообще никаких звуков снаружи не доносилось. Может быть, толстая шляпа гриба не пропускала их. Под ней было темно, тепло и очень уютно. Амина подобрала под себя ноги и расслабилась, собираясь остаться здесь надолго, чтобы как следует отдохнуть, но уже через мгновение испуганно подскочила от того, что ножка гриба шевельнулась. Пристально оглядев ее, Амина оцепенела от нового приступа ужаса: ножка оказалась человеческим телом с головой, упирающейся в центр шляпы.
– Если хочешь спрятаться, съешь кусочек меня, и станешь частью меня. Никто тебя не найдет.
Человек-гриб разговаривал! Он обратился к ней тем же телепатическим способом, который использовали пауки-оборотни и сама Амина. Видимо, это была какая-то особенность всех мистических существ, позволяющая общаться на языке мыслеобразов.
Амина попятилась, спеша выползти из-под шляпы. Человек-гриб разочарованно запричитал:
– Куда же ты? Оставайся! Со мной ты всегда будешь в безопасности, здесь тебя никто не тронет! Посто-ой!..
Край шляпы соскользнул с Амины и коснулся земли. В тот же миг причитания стихли, словно запечатанные под шляпой. Амина поплелась дальше, пытаясь подавить чувство омерзения, которое вызвало у нее грибовидное существо. Наверное, быть человекообразным грибом еще более ужасно, чем пауком-оборотнем. У нее хотя бы есть возможность двигаться, а это дает шанс что-то изменить в своей судьбе. Человек-гриб так и сгниет, оставаясь на одном месте. После встречи с ним Амине, несмотря на усталость, хотелось бежать как можно быстрее, ведь паучье тело, доставшееся ей от Праматери, было очень старым, и как только жизнь в нем угаснет, вернуться в свое прежнее тело будет невозможно. Она не могла объяснить себе, откуда у нее взялось такое убеждение, но почти не сомневалась в его правильности.